Капитан полевой артиллерии

– Да это же грабеж, Панове! – строго сказал Лихунов. – Ведь они и двадцати не стоят, какие же сто?

Торговец улыбнулся:

– Пану офицеру нужны часы? Да? Я продаю ему часы? Да? Что еще нужно пану? – Он молча оттопырил лацкан сюртука, выудил оттуда цепочку и неторопливо пристегнул ее к часам. – Я думал, пан хце покупить.

Подросток, стоявший до этого молча, – на вид ему было лет пятнадцать, не больше, – робко заговорил по-русски:

– Господин офицер, у нас дома есть часы. Пойдемте со мной, это недолго.

Лихунов взглянул на мальчика, приличный пиджак которого, аккуратно приглаженные волосы и даже некоторое подобие галстука из черной ленты говорили о том, что с мешком он появился на улице случайно.

– Мы недорого продадим, – добавил он робко.

Старый еврей щелкнул языком:

– Ви подумайте! А я, наверно, продавал дорого! Сказать кому!

Лихунов схватился за рукоять шашки, с перекошенным злобой лицом шагнул к старику, оказавшись совсем рядом с ним.

– Ну ты, мошна с клопами! – сказал он дрожащим от гнева голосом и немного выдвинул шашку из ножен.

Старьевщики поняли, что Лихунов не шутит, и, придерживая полы длинных сюртуков, бросились бежать. И старик кричал, не останавливаясь:

– Ха, мошна с клопами! У тебя у самого с клопами! Официр, а часов не имеет!

Лихунов, помогая мальчику нести мешок, насупленный, недовольный собой, шел рядом с подростком, который, с уважением поглядывая на капитана, говорил:

– О, вы бы знали, что тут вчера делалось! Прослышали, что немцы наступают, и все бросились бежать – столпотворение вавилонское. Вы верите? А эти вот по дешевке вещи у беженцев скупали, даже по домам ходили. Но не одни евреи, конечно, – поляки тоже, русины, озверели просто. Вы верите?

– А ты почему не ушел со всеми? Тоже вещами торгуешь? – показал Лихунов на мешок.

Лицо мальчика из приветливого превратилось в устало-обиженное. Лихунову показалось, что он хочет заплакать, но тот не заплакал, а твердо сказал:

– Отца бомбой, с аэроплана брошенной, убило. Только вчера вечером похоронили. Мы с сестрой остались, но тоже уедем, когда денег хоть немного раздобудем. Вот поэтому я с мешком. А они, – мальчик погрозил кулаком в ту сторону, откуда они шли, – у меня два платья взяли, а заплатить не успели. Убежали.

Лихунову стало совестно за свой горячий, неприличный поступок, оставивший мальчика без денег.

– Прости меня. Я заплачу за платья.

– О, это пустяки, не тревожьтесь! – снова повеселел подросток. – Вы ведь у нас часы собрались купить – вот и будут деньги. Пойдемте скорее, это второй дом за углом. Мою сестру увидите, она вам рада будет. Она красивая очень и умная, правда, я ее не люблю, потому что все курсистки такие несносные гордячки и еще курят папиросы. Вы знаете, Маша курит! – И мальчик посмотрел на Лихунова удивленно-молящими глазами, словно просил извинить сестру.

Лихунову нравился подросток, и он спросил:

– Как тебя зовут?

– Станиславом.

– Вы поляки?

– Нет, русские. Папа всего два года назад переехал из России в Юров. Он был начальником почты. Вы верите? – испуганно посмотрел на Лихунова Станислав, и капитан, улыбнувшись, ответил:

– Верю.

Они прошли мимо двухэтажных домов с распахнутыми настежь окнами и свернули в проулок. Навстречу попались два офицера из дивизиона, которые прогуливались по Юрову со сдвинутыми на затылок фуражками, держа в руках по паре бутылок «Вислинского плеса». Они удивленно посмотрели на Лихунова, направлявшегося к одному из домов. Константин Николаевич слышал, как они перебросились парой слов и тут же расхохотались. Он понял, что в его адрес отпустили сальную остроту, хотел было вернуться и спросить у них о содержании шутки, но Станислав уже толкал калитку некрашеного дощатого забора. Войдя за мальчиком в дом, Лихунов оказался в темном, прохладном коридоре. Не открывая дверь в жилой покой, Станислав по-мальчишески резко крикнул:

– Мария! Я покупателя привел! Войти можно?

– Входите! – прозвучал глубокий и мягкий женский голос, в котором Лихунов различил и девичье любопытство, и готовность быть любезной, однако и требовательность одновременно. Но Мария, не удержавшись, как видно, спросила:

– Кто это, Станислав?

– Это офицер, – нетерпеливо ответил подросток, негодуя на сестру за лишние вопросы, которые задерживают господина офицера.