Капитан поневоле (СИ)

На захваченном корабле оставили небольшую команду, которая попыталась наспех привести в порядок те снасти, которые ещё было возможно. Остальные вернулись на свой корабль, отцепили кошки от борта, и оттолкнулись от него. Поскольку их корабль находился носом к приближающемуся пинасу, то надо было развернуться. Дождавшись, когда захваченный корабль проползёт на своём одном парусе мимо, развернулись на вёслах, и, поставив паруса, быстро догнали его. А сблизившись бортами, снова сцепились кошками, не убирая свои паруса. Перекос курса выравнивали двумя рулями. Теперь, корабли, хоть и медленно, но всё же двигались вперёд, что отодвигало время встречи с противником на некоторое время. В быстро наступающей темноте, зажгли фонари на обоих кораблях, и начали перегружать всё ценное к себе. Прежде всего, это были деньги и всевозможные ценные вещи, обнаруженные в капитанской каюте, на матросских койках и на телах мертвецов. Потом разнообразное оружие, среди которого встречались довольно приличные экземпляры. Трюм, к сожалению, был практически пустым, тем не менее, там было немного продовольствия, на пару дней, и кое-какая посуда – котелки и сковородки. Миски и кружки, конечно, не брали – плохая примета. Нашли две приличные помпы, что не лишне, бухту каната, и немного парусины. Штурманские инструменты, и самое главное – пушки. Ничего сложного, их цепляли канатами, перекинутыми через реи своего корабля, приподнимали, а несколько человек придерживало от резкого скачка в сторону, чтобы они не проломили борт. Перетащив так на свою палубу, подкатывали к носовому люку, под которым было свободное пространство. Лестница там легко убиралась, поэтому без проблем, на тех же канатах, спускали вниз, подкатывали к стенке и крепили. И так десять раз. Кормовые пушки оставили, потому что поднимать их из трюма было слишком хлопотно.

Маневрировать не было смысла, так как их фонари были прекрасно видны в темноте, и указывали пиратам путь, не хуже компаса. Но, судя потому, что сзади не раздавались выстрелы и вопли, до преследователей было ещё достаточно далеко. В конце перегрузили порох и ядра, забив арсенал до отказа. Потом расцепили борта, и быстро отошли от разграбленного судна. Гликея определила координаты по звёздам с помощью секстанта и часов, стало ясно, что даже следуя прежним курсом на север, они за ночь не врежутся ни в какой остров, и уставшие люди, наконец, опустились на палубу отдохнуть. Кок уже хлопотал у своей печи, готовя поздний ужин. Спустившись в трюм, Саша проведал раненых. Матросу с забинтованной головой ничего не угрожало, пуля просто содрала ему кусок кожи, немного оглушив. Сейчас он был в порядке, и даже помогал крепить захваченные пушки в трюме. А вот женщина, раненая в живот, была обречена. Бывали, конечно, редкие случаи, когда после подобных ранений выживали. Как заметил Сергей, занимавшийся ранеными, внутренние органы иногда оставались целыми, или имели совсем незначительные повреждения, и всё обходилось так называемым локальным перитонитом. Так же, если внутрь не было занесено слишком много грязи. Но в данном случае это было не так. У женщины уже был сильный жар, и она мучилась. Коис, присутствовавший при этом, молча достал из кармана глиняную трубку, забил туда какой-то грязно-серый шарик, и, раскурив, тут же выпустил изо рта сладковатый дым. Потом аккуратно подложил под голову несчастной свёрнутую куртку, и вставил трубку ей в рот. Женщина слабо затянулась, закашлялась, от чего ей стало жутко больно, и лицо исказила судорога. Но потом она улыбнулась, и затянулась ещё. После нескольких затяжек, её глаза стали закрываться, лицо осунулось, и все от неё отошли. Коис выбил трубку о каблук и растёр выпавшие остатки по полу подошвой. Погибший канонир лежал на палубе под фок-мачтой. Похоронить его решили утром, на рассвете, в лучах солнца. И скорее всего не его одного.

Ещё трое были совсем легко ранены, царапины. Гликее Сергей наложил тугую повязку, с каким-то заживляющим компрессом под ней. Сашу начала угнетать пропитанная чужой кровью одежда. Он разделся на палубе, и, набрав за бортом с помощью ведра на верёвке воды, вытерся мокрой тряпкой. А потом ещё и несколько раз облился, переодевшись в чистое. На ужин он выдал команде по две кружки вина, после чего все улеглись спать, кроме дежурной вахты.

Утром Саша проснулся от непривычной тишины и почти полного покоя. Не скрипели мачты и такелаж, только вода слабо плескалась о борт. Быстро одевшись, он поднялся на палубу, и обнаружил полный штиль. Высоко в небе с северо-востока протянулись длинные сплошные полосы перистых облаков, что предвещало скорую перемену погоды. Паруса бессильно обвисли, судно не двигалось. Оглядевшись по сторонам, он не увидел нигде преследователей, или других парусов. Впереди слабо угадывались контуры далёкого острова. Ничего не поделаешь – штиль случается, пришлось ждать.