Капитан повесился! Предполагаемый наследник

Суперинтендант вызвал дворецкого Уиллинга, и тот проводил его до телефонного аппарата рядом с кладовой. Даули набрал номер и вызвал машину «Скорой помощи» для перевозки тела. Он помнил, что еще следует уведомить старшего констебля, но было слишком рано, и он решил позвонить позднее. Ему нужен был еще час, чтобы разобраться, что к чему. Даули попросил выделить ему комнату, где можно было бы провести допросы, и его проводили в небольшую проходную, через которую можно было пройти в библиотеку. Помимо помещений для слуг, на первом этаже располагались столовая, кабинет и малая столовая на южной стороне. Далее проходная, библиотека и гостиная, окна которых выходили на запад, а в северо-восточном углу находилась гостиная миссис Стеррон. Малая столовая была закрыта и использовалась как кладовая.

– Решил начать с вас, мистер Уиллинг, – заговорил суперинтендант, усевшись за стол в центре комнаты и достав блокнот. – Как долго вы проработали у капитана Стеррона?

– Вот уже почти десять лет, сэр. Поступил на службу в январе тысяча девятьсот двадцать третьего года.

– Да, довольно долгий срок, особенно в наши дни. В таком случае вы наверняка поможете мне, мистер Уиллинг. Вы первым подняли тревогу?

– Не совсем так, сэр. – И в самых мрачных тонах дворецкий описал ход утренних событий вплоть до прибытия полиции.

– Не припоминаете, прикасались ли вы к каким-либо предметам или, может, передвигали их, войдя в кабинет?

– Нет, сэр. Хотел поднять перевернутый стул, который валялся на полу, но сэр Джеймс попросил меня этого не делать.

– А когда вы последний раз видели своего хозяина… живым?

– Вчера вечером, сэр, ровно в десять часов. Каждый вечер в это время я приношу виски и получаю распоряжения.

– И он был в обычном своем настроении?

– О, да… если это вообще можно назвать настроением.

– Что, веселье – это не про него?

– Какое там, сэр!

– Ладно, оставим пока эту тему, хотя, может, и вернемся к ней позднее. В данный момент мне хотелось бы как можно больше узнать о привычках вашего хозяина. Ну, вот, к примеру: он всегда отдавал вам распоряжения в десять часов вечера?

– Почти всегда, сэр. Он был очень постоянен в своих привычках.

– Ну а затем, выпив виски, сразу ложился спать?

– Нет, не сразу. Обычно сидел еще с час или около того… Мне так кажется, меня самого в это время в доме нет.

– Вы не живете в доме?

– Я обитаю в коттедже, что у ворот на въезде, сэр.

– Видел его. Славный маленький домик, мистер Уиллинг.

Дворецкий склонил голову: очевидно, этот жест означал, что он оценил комплимент, хоть на него и не напрашивался.

– Итак, капитан обычно засиживался часов до одиннадцати, а затем отправлялся спать. А как насчет окон? Кто их закрывал?

– Если оба открыты, я закрываю одно, сэр, в десять часов вечера. Ну а другое всегда остается открытым, если капитан в кабинете. Он сам закрывал его, перед тем как лечь спать.

– И всегда закрывал?

– Ну, почти всегда, сэр. Мог, конечно, и забыть, но такое случалось нечасто. Да это и не опасно, на этой стороне дома окна высоко над землей. Чтобы залезть снаружи, пусть даже окно и открыто, понадобится лестница.

– Верно. А вы когда-нибудь замечали, чтобы хозяин прикрыл окно, но не запер задвижку?

– Не могу сказать, чтобы замечал, сэр, но я открываю окна утром. Это делает Этель, горничная. Однажды она говорила мне, что окно было открытым всю ночь, и я уведомил капитана. Но не припомню, чтобы она говорила, что окно было просто закрыто, но не заперто на задвижку. Могу спросить, если вы считаете, что это важно.

– Не стоит беспокоиться, – ответил Даули. Он не хотел, чтобы по дому пошли разговоры. Позднее у него будет возможность расспросить саму Этель. – Скажите, ведь именно Этель обнаружила сегодня, что дверь в кабинет заперта?

– Да, сэр.

– Так, теперь еще немного о вашем хозяине. Уверен, вам не хочется обсуждать его с людьми посторонними, мистер Уиллинг, но коронер будет обязан задать вам некоторые вопросы, и вам все же лучше знать об этом заранее. Вы сказали, что он был человеком невеселым. Можно ли сделать вывод, что капитан страдал от депрессии? Настолько сильной депрессии, что мог бы подумывать о самоубийстве?

Дворецкий задумался перед ответом.

– Нет, я никогда не предполагал, что подобное может случиться. Но капитан временами хандрил, неважно себя чувствовал.

– И тому были какие-то объяснения?

Даули понимал – вот он, ключевой вопрос. И не сомневался в том, что у Уиллинга, прослужившего в доме капитана Стеррона десять лет, имеются на этот счет свои соображения. Пусть он даже не знает истинной причины депрессии своего хозяина, но какие-то догадки должны быть. Другое дело, захочет ли дворецкий поделиться ими с полицией?

– Сложный вопрос, сэр. Хозяин никогда не обсуждал свои неприятности. Видимо, здоровье у него подкачало, хотя он не так уж часто обращался к доктору. Ну, во всяком случае, не к местному. Доктор Тэнуорт иногда заходил, может, он что знает.

– Непременно спрошу его. А вот был ли он счастлив… Боюсь, это деликатный вопрос, мистер Уиллинг, но я просто обязан задать его. Был ли капитан Стеррон счастлив в браке?