Капитан Райли

— Говорит «Пингаррон», говорит «Пингаррон», — произнёс он, нажимая кнопку микрофона. — Вы меня слышите? Приём.

В микрофоне послышался шум, сквозь который трудно было что-либо разобрать.

— Говорит «Пингаррон», говорит «Пингаррон». Вы меня слышите? Приём, — повторил он.

— Говорит Франсуа, — послышалось в ответ. — Я вас слышу. Как дела, капитан Райли? Приём.

— Привет, Франсуа. Рад снова тебя слышать. Как дела во Франции?

— Неважно... Козел Петен лижет задницу Гитлеру, нацисты нас вконец задолбали. Предатели-вишисты когда-нибудь заплатят за свои делишки!

— Очень на это надеюсь, — искренне признался Райли. — Всей душой на это надеюсь.

В июне прошлого года, не успев занять пост президента Франции, Филипп Петен, при поддержке своего приспешника Лаваля, обратился к Гитлеру с просьбой о перемирии в обмен на то, что свободная Франция поступит на службу к немцам. В тот самый день, более года назад, в Виши было создано новое правительство, фашистское и коллаборационистское, которое во всем подчинялось воле нацистов.

— Очень тебе признателен, но я вызвал тебя на связь не для того, чтобы жаловаться на свои неприятности. Я хотел узнать, не слишком ли ты занят, чтобы выполнить один маленький заказец?

— Я сейчас нахожусь в двухстах милях к востоку от Барселоны, куда мы направляемся, чтобы передать груз.

— Великолепно! — воскликнул француз. — У меня тоже есть один, так сказать, груз, который необходимо забрать в Марселе и доставить в Лиссабон. Тебе хорошо заплатят, к тому же это почти по дороге. Уже к вечеру ты сможешь добраться до Марселя, а потеряешь всего один день.

— Есть одна проблема, — ответил Райли. У меня весь трюм забит мануфактурой, которую я должен выгрузить в Барселоне, и для твоего груза у меня просто нет места.

— О, на этот счёт не волнуйся... — Алексу показалось, что его собеседник на другом конце линии улыбнулся. — Много места не потребуется. Им вообще ничего не нужно — только одна из твоих кают.

— Им?Так значит, речь идёт о пассажирах?

— Это супружеская пара, которой необходимо выехать из страны. Могу я на тебя рассчитывать?

— Да... конечно.

Джек убрал палец капитана с кнопки передачи радиоприемника.

— Боюсь, нам хотят подсунуть кота в мешке, — произнёс он.

Райли кивнул, понимая, что имеет в виду его друг. В следующую секунду он снова заговорил в микрофон.

— У меня только один вопрос. Почему бы им не улететь самолетом? Или не уехать поездом — через Испанию? Ведь так было бы намного дешевле добраться до Лиссабона?

Ответом ему было молчание.

— Франсуа! Ты меня слышишь?

— Да, конечно... Дело в том, что... не все так просто.

— У нас всегда все непросто.

— Эти люди — австрийцы, очень богатые и...

— И что?

— Они евреи...

Банкир и адмирал

Несмотря на помехи на телефонной линии, банкир с Майорки узнал голос звонившего. Это был адмирал Канарис. Они беседовали уже не в первый, и даже не во второй. После того как два года назад они впервые встретились на приеме в испанском посольстве в Берлине, знакомство переросло в тесное сотрудничество, весьма полезное для обоих. В частности, Хуан Марш поставлял горючее для немецких подводных лодок в территориальных водах Испании. Взамен он получал от кригсмарине огромные деньги, а иногда — особо важную информацию, которую он беззастенчиво использовал в своих целях. Например, сейчас его весьма занимал один вопрос.

— ...сегодня утром он должен пересечь Гибралтар, сев на борт на южном берегу пролива, — произнес на другом конце провода голос с явным немецким акцентом. — Одна из моих подводных лодок будет его ждать, чтобы отправить на дно.

— Понимаю, — кивнул Марш. — А потом ты хочешь достать с затонувшего судна это загадочное устройство, о котором рассказывал.

— Совершенно верно, — ответил адмирал. — Я не могу допустить, чтобы груз оказался в руках англичан. Так что, если тебе это удастся, получишь щедрое вознаграждение.

Марш немного поколебался, но потом все же решился спросить:

— Вильгельм, а ты уверен, что на линии... Хотя тебе лучше знать... Короче, ты уверен, что нас никто не подслушивает?

— Я — глава абвера, — ответил тот, давая понять, что какие-либо другие объяснения совершенно излишни. Однако он все же пояснил: — Стал бы я обсуждать с тобой по телефону эти вопросы, если бы не был совершенно уверен?

— Да, конечно... Прости мою неизбежную паранойю, мой друг. — Он недолго помолчал, прежде чем продолжить: — Видишь ли, Вильгельм, будет весьма непросто найти нужных людей для такой работы за столь короткое время. А кроме того, слишком дорого подкупить как англичан, так и испанцев, чтобы они держались подальше от пролива и не пытались вынюхивать.

Его собеседник на другом конце провода невольно фыркнул.

— Когда это деньги были для нас проблемой?

— Знаю, знаю, — согласился банкир, и на губах у него выступила алчная улыбка.

Немного помолчав, адмирал спросил:

— Так ты сможешь это сделать?

— Конечно, Вильгельм. И все же все это, — нерешительно добавил он, — сильно меня смущает.

— Неважно, — резко ответил немец. — Просто сделай то, о чем я прошу.