Капитан разведки

Нишарин выложил на стол оба своих кулачка, каждый из которых едва ли превышал размерами марокканский апельсин. На самом деле он отлично понимал, что никого разыскивать не станет. Дай бог, чтобы о нем самом не вспомнили лишний раз. Отчетливо представив себе, как лже-Нирашин возвращается в кабинет и вновь начинает крушить все, что попадается ему под руку – мебель, челюсти охранников, ребра самого хозяина кабинета, – настоящий Нишарин передернулся. Вот сейчас откроется дверь, а на пороге…

Дверь действительно открылась. Издав невнятный утробный звук, президент авиаклуба «Седьмое небо» почувствовал себя как раз не парящим над мирской суетой, а очутившимся в самом глубоком месте, которое только может нарисовать себе человеческое воображение. В следующую секунду он облегченно вздохнул и провел рукой по глазам, отгоняя наваждение.

Перед ним стоял не Нирашин, а совсем другой мужчина, от которого порядочностью несло за версту, как тем дорогим одеколоном, которым он щедро опрыскался по случаю несусветной жары на улице. На вид ему было что-то между тридцатью и сорока годами, точно не определишь. Широколицый, осанистый, с рассыпчатыми каштановыми волосами, остриженными под купеческую скобку, он уже одним своим цветущим видом вселял надежду на возрождение великой России, в которой состоятельным людям жилось вольготно и свободно, а всякая голытьба даже помыслить не могла, чтобы поднять руку на представителя высшего сословия.

– Антоненко, – веско произнес вошедший и, не тратя времени на приветствия или испрошения разрешения сесть, опустился в кресло напротив Нишарина.

Тому пришлось слегка привстать с кресла, чтобы поприветствовать посетителя подчеркнуто уважительным рукопожатием через стол. Судя по всему, это действительно был господин Антоненко собственной персоной, хотя подтверждением тому были не предъявленные документы, а пластиковая визитка, уроненная перед президентом.

– Олег Григорьевич? – уточнил он с невольной тревогой. Все-таки страшновато было услышать в ответ: «Григорий Олегович, допустим, Окненотнов, или господин Трёч, если вам будет угодно. У меня к вам нижайшая просьба…»

– Я – Олег Григорьевич, – подтвердил Антоненко, ощупав влажную нижнюю губу, которая у него имела обыкновение непроизвольно оттопыриваться.

Нишарин расцвел. Да и как же иначе? Ведь его удостоил визитом не какой-нибудь там темный конь в кожаном пальто, а лидер политической партии и владелец корпорации «Айсберг», импортирующей торговое и холодильное оборудование. Благоухающий одеколоном денежный мешок, обряженный в шмотки, стоившие примерно столько же, сколько вся обстановка кабинета авиаклуба. А в общей сложности все его выставленные напоказ драгоценные цацки тянули на целый двухместный самолет.

– Рад вас видеть, Олег Григорьевич, – искренне признался президент клуба, жестом фокусника выкладывая перед клиентом свою визитную карточку, выдержанную в изысканных серебристо-бирюзовых тонах.

– Ну, причина вашей радости мне, положим, известна, Петр Игоревич, – холодно произнес Антоненко, мельком взглянувший на карточку, но даже не подумавший взять ее в руки. – Вы мечтаете втюхать мне товар и, наверное, втюхаете, потому что для этого я и явился. Мне порекомендовал наведаться сюда один мой хороший знакомый. Я с вами созванивался в начале недели.

– Как же, как же, помню, – закивал Нишарин.

Он президентствовал в клубе без году неделя и мечтал обзавестись солидной клиентурой. Такой, которая позволит ему быстро подняться на ноги и занять достойное положение на социальной лестнице. Чтобы не холодильные магнаты с ним через губу разговаривали, а он с ними. С часиками от Картье на левом запястье. Поигрывая «мерседесовским» брелоком. Пощелкивая платиновой зажигалкой.

Пока что мечта оставалась недостижимой.

Не переставая кивать, Нишарин вздернул брови повыше, показывая тем самым, с каким нетерпением он ждет продолжения. И оно не замедлило последовать.

– Мой знакомый, дрянь-человек, между нами говоря, теперь рассекает поднебесье на вашем вертолете с вашим летчиком, – сказал Антоненко, – и утверждает, будто он от него без ума. – Нахмурившись, Антоненко уточнил: – От вертолета без ума, не от летчика.

– Конечно, конечно. – Президент авиаклуба хихикнул, припомнив одно пикантное приключение, произошедшее с ним во время подобного полета. Они сделали посадку на чудесной поляне, усеянной цветами, но по городской неопытности расположились слишком близко от муравейника, населенного мириадами свирепых рыжих муравьев. Задницы у обоих потом дня два чесались, не меньше.

– Эй, вы меня слышите?

Вздрогнув от щелчка пальцами перед затуманенными глазами, Нишарин с готовностью подтвердил:

– Конечно, конечно.

– Вот, я решил убедиться, так ли это на самом деле. Захотел взглянуть на него собственными глазами. – Гладкое лицо Антоненко передернулось, как потревоженная поверхность застоявшейся лужи. – На вертолет, а не на летчика, – оговорился он.

– Замечательно, просто замечательно.