Капитан Сорви-голова. Возвращение

– Нет уж, свои семейные проблемы вы решайте сами, – махнул рукой тот. Логаан отдал ему честь и, развернувшись, подошел к стоящему "руки в брюки" лейтенанту. С минуту они о чем-то тихо и явно неприязненно говорили, затем Пиит подвел к лейтенанту коня. Сын, не попрощавшись, вскочил на него и, не оглядываясь, поскакал вслед за еще видимой вдалеке группой раненых улан. Логаан несколько минут смотрел на удаляющегося всадника, но тот так и не обернулся, хотя наверняка чувствовал отцовский взгляд. Пиит опустил голову и медленно вернулся к остальным, которые, кроме Сорви-головы, уже сидели на своих лошадях. Жан хотел сказать Пииту несколько сочувственных слов, но, взглянув на него, промолчал. Тут слова были не нужны. Все и так было ясно.

Кавалькада двинулась в сторону видневшегося на горизонте леса. Здесь кончался высокий вельд и начиналась лесостепная зона – бушвельд, постепенно переходящая в Лиденбургские горы, покрытые смешанным лесом. А дальше на север, за изгибом реки Олифант, – тропическая зона. Там – вечное лето. Но бригада генерала Ковалева хозяйничала за речной излучиной, там, где реку пересекает железная дорога Претория-Лоренсу-Маркеш. Мост возле городка Олифансфонтейн был взорван, и англичане никак не могли его надолго восстановить. Буры Ковалева уже три раза приводили его в негодность. Тогда мост окружили блокгаузами, но и это его не спасло. Недели две назад коммандо Яна Коуперса – ближайшего друга и сподвижника генерала – разгромило гарнизоны блокгаузов, и снова мост был взорван. И, взбешенный подобной дерзостью, Китченер приказал командиру дивизии, стоящей под Витбанком, генералу Торнейкрофту, не считаясь с потерями, уничтожить бригаду Ковалева. Но тот, предупрежденный Бота через Жана Грандье, вернулся на свою базу вовремя: за двое суток перед наступлением англичан.

Полк Джеймса Лесли поднялся по тревоге перед рассветом. Сонные солдаты долго не могли построиться в колонны, а когда построились, не смогли сразу взять маршевый темп. Полк на этом потерял полчаса, а нужно было преодолеть до рассвета пятнадцать километров и атаковать лагерь буров, расположенный на поляне возле деревни. Там разведывательный дозор видел палатки и фургоны. Там должен был находиться штаб генерала Ковалева – неуловимого бурского военачальника, держащего в напряжении и страхе все окрестные британские гарнизоны. Теперь с Ковалевым должно быть покончено раз и навсегда. Так на последнем совещании в штабе дивизии сказал генерал Торнейкрофт. Место предполагаемого нахождения соединения буров по оперативному плану должно быть окружено до рассвета силами четырех полков и батальона драгун и по общему сигналу красной ракеты уничтожено плотным огнем и штыковой атакой. На востоке уже забрезжил рассвет, а полк Лесли еще не вышел к намеченным позициям. И потому полковник нервничал. Вид солдат, нестройно шагавших лесной дорогой, его раздражал. Шли они расхлябанно и понуро, стволы винтовок смотрели в разные стороны. И это на глазах у полкового командира! Туманный, еще не проснувшийся лес, мрачно темнел по обе стороны дороги, петляющей вдоль берега мерно рокочущей Олифант-ривер. Здесь можно ожидать чего угодно, даже засады.

– Майор Гоббс! – окликнул Лесли командира первого батальона. – На ту сторону реки выслана охрана?

– Безусловно, господин полковник. Во всяком случае, я так полагаю.

– Безусловно, или вы так полагаете? – Лесли почувствовал прилив раздражения. – У нас лесная прогулка или боевой поход?!

– Я думаю, лейтенант Ньюмен догадался, – испуганно проговорил Гоббс.

– Лейтенант Ньюмен! – уже совсем разозлился Лесли. – Да он с утра, наверное, догадался только хлебнуть виски! Лесли терпеть не мог вечно пьяного лейтенанта Генри Ньюмена, отправленного совсем недавно в его полк из Оранжевой республики за какую-то провинность. Пьяница был изрядный, и никакие душеспасительные беседы ему уже не помогали. Каков пример для подчиненных! Ему поручить-то ничего нельзя. А Гоббс, болван, на него положился. "Элементарных вещей без меня сделать не могут", – зло подумал Лесли и, ударив шпорами коня, пустил его рысью вдоль маршевых рот. Проехал он недолго. Дорога спустилась вниз к реке, и там возле брода уже скопились привязанные к лошадям пушки; пехотинцы толпились на берегу, курили, перешучиваясь с артиллеристами. Полковник мог проехать мимо, но злость на Гоббса требовала выхода. К тому же Лесли увидел возле переправы того самого Ньюмена, неуверенно сидящего на коне. Точно, опять пьян с утра. Лесли въехал в самую гущу солдат и заорал на них, словно какой-нибудь сержант:

– Вы что, штаны боитесь замочить? А ну, марш вперед!