Капитан Соври-голова или 36 и 9

«4 июля сего года, — сочинялось в Женькиной голове, — скоропостижно скончались ботинки Евгения Семенова (правый и левый). Они родились на обувной фабрике «Восход» и должны были прошагать по туристским тропам... не один десяток километров... но глупая и преждевременная смерть вырвала их из наших рядов».

— Отец! — закричала мама, выходя из сарая. — А мы с тобой охотничьи сапоги забыли! Они ведь тоже кожаные!

— Неси их сюда! — крикнул папа.

Мама демонстративно поволокла по лестнице папины сапоги и даже на секунду задержала их перед Женькиным носом. Назло, наверное. Наверное, она уже знала, что он, после того как съел свои ботинки, не мог переносить даже запаха кожи. Женька и так сидел не дыша, когда мимо него проносили что-то кожаное.

— Вот, — сказала мама, — вот! До чего дожили!

«Какая жестокость, — подумал Женька. — И без того тошно, так нет — сыплют соль на его незаживающие раны все утро!»

В это время звякнула калитка, и во дворе в сопровождении своей мамы появился Дима. При виде его Женька вдруг испытал два совершенно противоречивых чувства — чувство ужаса и чувство радости. Поодиночке эти чувства, конечно, приходили к нему не один раз, но одновременно он испытывал их впервые.

Папа побледнел и, приложив одну руку к сердцу, опустился в плетеное кресло. Мама застыла на пороге веранды. А Женька как сидел, так и закрыл глаза, чтобы не видеть своего троюродного брата, который пришел почему-то с каким-то чемоданчиком. В темноте перед Женькой закрутились в кипящей воде ботинки. Поэтому он тут же открыл глаза — лучше видеть Диму, чем...

— А, Димочка пришел! — сказала очень добрая мама Женьки как бы радостным, но в то же время тревожным голосом.

— Я сегодня дежурю, — сказала Димина мама. — Пусть он у вас побудет до завтрашнего утра.

Папа улыбнулся кисло-прекисло, почему-то вздрогнул, осмотрел Женьку с ног до головы и вытянул у него из брюк кожаный ремень. Потом подошел к Диме и, указав пальцем на его ноги, обутые в кожаные сандалии, сказал:

— Снимай!

Дима разулся.

После обыска Дима как ни в чем не бывало уже направился на берег Москвы-реки, и Женька уже сделал за ним три шага, как вдруг папа как закричит:

— А ну-ка голубчики, постойте-ка!

Женька и Дима остановились.

— Вы куда?

— Туда... — сказал Женька. указывая рукой в сторону злополучного берега реки.

— Никаких туда! — сказал папа. — Только сюда!.. Или сюда!.. Или сюда!.. — Он указал рукой сначала на гамак, потом на веранду, потом на поляну перед самой дачей. — И чтобы быть все время у меня на глазах!

Димина мама сказала:

— Сейчас придет Зинаида, она за ними посмотрит! Ты не беспокойся, пожалуйста!

— Вот это хорошо, — сказал папа.

Дима все это спокойно выслушал и спокойно направился к гамаку. «Кажется, сегодня подготовка к отважным путешествиям не грозит», — подумал Женька одновременно и с радостью и с разочарованием. И стал устраиваться в гамаке рядом с Димой. «Ну, и хорошо, что не грозит! — думал он. — Ну, очень хорошо!.. Но и плохо, конечно! Очень плохо!» Женька уж как-то привык, чтобы с Диминым появлением на даче ему обязательно что-нибудь грозило.

Гамак тихо качался. Свесив одну ногу за борт, Женька тихонько толкался ею об землю, посматривая на Диму. Димино лицо горело, как в огне, но было, как всегда, непроницаемым. Только губы его все время что-то колдовали беззвучно. Пришла Зинаида и стала рядом с ними делать вид, что с интересом читает какую-то книгу. Папа изредка из-за газеты бросал на них довольные взгляды. Заметив, что папа был ими очень доволен, мама тоже стала очень довольна. И Зинаида это тоже, видимо, все почувствовала и тоже была довольна тем, что мама была довольна тем, что папа был очень Женькой и Димой доволен.

Женька вдруг тоже стал доволен. Но вдруг Дима перестал беззвучно колдовать своими губами и сказал тихо:

— Я продумал, как тебе защищаться и как мне защищаться от подавляющих... Мы так защитимся, что они с ума сойдут...

— Правда! — ужасно обрадовался Женька не столько за себя, сколько за Диму. — А как?

— Как? — сказал Дима. — По методу Субанга! Помнишь, я тебе рассказывал про негра с анакондой?

Услышав имя какого-то Субанга, Женька вздрогнул. Он уже знал, что любое непонятное слово или имя, произнесенное Димой, ни к чему хорошему еще не приводило и, вероятно, не приведет. Из-за итальянца Пигафетти, который тоже, наверное, съел парус, они чуть не отравились ботинками. А теперь еще этот Субанга... Ну и пусть Субанга! А чего бояться?

Папа с них глаз не сводит и мама рядышком — стол накрывает на веранде. И Зинаида сидит невдалеке и читает книжку, то есть не читает, а подслушивает, о чем они разговаривают. Значит, в худшем случае Дима может рассказать про метод этого самого Субанга только теоретически.

— Так я тебе просто так, что ли, все рассказывал. Вот я тебе сейчас в доказательство почитаю, — сказал Дима. Затем достал из кармана кусочек бумаги, вырезанный то ли из газеты, то ли из журнала, и начал шепотом читать: — «...Субанга — житель Африки. Он нашел в лесу маленького питона и решил его выходить. Для этого он с ним вместе спал и ел»...