Капитан Соври-голова или 36 и 9

Лена задумчиво посмотрела вдаль, где уже по-вечернему пустело небо и птицы летали так, как будто над домами не было никакого воздуха. Розовые тонкие облака прилипли к небу над горизонтом. Крохотные черные буксирчики ползли по морю, как черные жучки. Все посмотрели туда, куда был направлен задумчивый Ленин взгляд.

— Изнутри все взорвать может только любовь! — сказала она тихо.

— Вот гвоздь вопроса! — вскричал Леонид. — Гениально придумано! Любовь… она…

— Серьезней, Толкалин, серьезней… — строго сказала Надя. — Не пыли. Мы и сами знаем, что она… и так далее. Мы сейчас все рассматриваем с научной точки зрения. — Надя открыла папку и вынула брошюру. — «О любви и дружбе», — сказала она, — написал кандидат педагогических наук. Слушайте. «Как правило, подросток впервые влюбляется в двенадцать тире четырнадцать лет»… Как правило, ясно? «Чаще всего она — одноклассница или соседка по дому»… Соседка, ясно? — подчеркивает Надя. — «Не надо пугаться, что подросток забрасывает все прежние увлечения»… Забрасывает! «Противоречит, становится ироничным, высокомерным»… Высокомерным! — ликующе сказала Надя и захлопнула брошюру. — Вопросы есть?

— Есть, — хмуро сказал Филимонов. — А в кого он должен влюбиться? Я что-то не вижу… В Зинку из пятого подъезда?

— У нее нос… — поморщился Филимончик.

— А в твою сестру? — подсказал Антон. — Она кудрявая и открытки киноактеров все время покупает…

— Ей только в куклы играть… — засмеялся Капитончик. — Тоже придумал!

— Может, в меня? — сама себя спросила Надя.

— Нет, ты не подходишь, — сказал Леня. — Ты у нас интеллигентный, эрудированный человек. Тут надо про разные там облака и луну говорить, а ты парапсихологией напичкана. Он с тобой со скуки помрет… ты, по-моему, и вздыхать-то не умеешь. Нет, ты не обижайся, я же тебя вот как уважаю! Ты просто конкретно в данном случае не подходишь…

— Я не обиделась, — обиженно сказала Надя. — Ты такие приятные слова говоришь… Вон пусть в Виту Левскую Ларионов влюбится. Она у нас и знаменитая, и красивая, и вздыхать умеет…

Леня покраснел.

— Она не влюбится. Она человек цельной натуры. Она не может любить сразу двоих. А надо, чтоб на правду было похоже…

— Ну, раз на правду, тогда я в него влюблюсь… — решительно сказала Лена. — Я никогда еще не отказывалась от общественных поручений. — Филимонов потемнел. — Ну, не влюблюсь, а как бы влюблюсь…

— А почему, собственно, она должна влюбляться в него? — хриплым голосом спросил Антон.

— Она красивая… — Леня поправил очки, глаза его светились. — Она самая красивая девочка во дворе. У нее нет недостатков.

Надя сказала:

— И к тому же налицо будет следующее: он как бы отобьет Лену у своего же друга. Такие случаи очень типичны в спорте. Я могу привести примеры…

— Не надо примеры… — сказал Филимонов. — А что, она так и скажет ему: я тебя люблю…

— Не скажет, а как бы скажет… Но лучше всего, чтоб не сразу — пусть она пишет ему записки. Таинственные.

— Не пишет, а как бы пишет… — покраснел Филимонов, все его лицо кричало: что вы со мной делаете!

— Ну, как бы пишет не получится… — сказала Лена, — писать придется по настоящему. Ну, если хочешь, давай писать вместе…

— Записывай, Толкалин. Ларионов должен влюбиться в Лену Гуляеву. А ты, Филимонов, успокойся, все настоящие научные опыты проходят в тяжелой обстановке и требуют жертв. Ты теперь принадлежишь не себе, а науке. Первый в мире эксперимент, а ты хнычешь. Стыдно!

Леня просто танцевал.

— Кинохроника! — танцевал он. — Ларионов зазнался, мы все от него отвернулись, он с горя попадает в плохую компанию… Тут небольшой танчик «Мистер-Твистер». А потом…

— А потом Ларионов ставит все рекорды — пионерский, юношеский, взрослый, всесоюзный, европейский, мировой! Дадим Родине чемпиона мира по прыжкам в высоту с прочным иммунитетом против звездной болезни! Ура! — сказала Лена. — Только ты, Толкалин, чересчур уж… крайности тут ни к чему…

— Я шучу… — сказал Леня. — А вот они не шутят, — и он кивнул на джазистов и мотоциклистов. — Тут мы что будем делать? Тут нужен по крайней мере Остап Бендер, чтобы их на время отодвинуть и дать нам место под солнцем…

— Зачем Остап Бендер? Нам нужен Юрка Гусь… И еще Ванюша. На случай, если кто-нибудь задумает Юрку бить, — сказала Надя.

8

Юрка открыл один глаз. Второй был закрыт подушкой — Юрка любил спать на животе. Дома тихо. Браты-акробаты еще спят. Солнце лежит на стене, на гитаре, которую дядя Женя привез ему из плаванья и с которой Юрка еще стесняется выйти, потому что играть пока не умеет.