Капитан Старчак (Год жизни парашютиста-разведчика)

Хоть и велик четырехмоторный бомбардировщик - его называют кораблем, - в нем очень тесно. Проход загроможден ящиками с зажигательными бомбами, домкратами, стремянками и всяким другим имуществом, которым распоряжается бортмеханик, завален чехлами моторов - не пройдешь... Да вдобавок посередине установлена турель скорострельного пулемета, и, сидя на ремнях, воздушный стрелок свешивает ноги вниз - кто ни пройдет, обязательно заденет...

Парашютисты сидят и на ящиках, и на чехлах; и на железных откидных лавках.

Каждый думает о своем. Нелегко вот так, просто, прыгнуть в ночь, на землю, где тебя подстерегает враг... - Страшно? - спросил Бориса бортмеханик.

Петров замялся.

- Ничего! - хлопнул тот его по плечу. - Что ни говори - на землю упадем.

Но вот Старчак вернулся, Он, придерживаясь за металлические поручни, прошел мимо парашютистов и успел за эти короткие мгновения, пока сделал несколько шагов, взглянуть каждому из десантников в глаза. Борису показалось, что капитан посмотрел на него особенно пристально. Впрочем, это же подумал, наверно, каждый из парашютистов...

Линию фронта можно было определить, не сверяясь с навигационными картами. Она обозначалась в ночи огнем зенитных пушек и пулеметов, залпами наземных орудий.

Самолет шел в облаках, и поэтому немецкие прожектористы не смогли направить на него голубые столбы света. Зенитчики все же дали наугад несколько залпов. Петрову даже показалось, что один из снарядов угодил прямо в машину так она содрогнулась. Но летчик, капитан Константин Ильинский, не прибегая к противозенитному маневру, вел послушный его воле многотонный корабль по заданному курсу.

Летели долго, определяя маршрут по незаметным для непривычного глаза ориентирам: характерному изгибу леса, как-то по-особенному перекрещивающимся железнодорожным путям, небольшим селениям, которые, кажется, нельзя отличить одно от другого не только с воздуха, но и на земле.

Старчак пошел к десантникам. Самолет опустился пониже, пробив слой облаков. Нигде ни огонька. Внизу - аэродром. Заслышав гул советского бомбардировщика, немцы, погасили все огни, и трудно было даже предположить, что совсем недавно, может быть, час или два назад, отсюда улетела на Москву асы из 53-й воздушной эскадры "Легион Кондор", находящейся под особым покровительством имперского министра авиации Германа Геринга. Асы, сбросившие бомбы на города Польши, Франции, Англии, Югославии, Греции...

Но штурман и капитан Старчак точно знали, что аэродром именно здесь внизу, под полуторакилометровой толщей тьмы.

И вот раздалась команда, которую так тревожно и напряженно ждали десантники: "Пошел!"

Один за другим выпрыгивали в раскрытые двери парашютисты. Борис шел третьим. Перед тем, как ринуться вниз головой прямо в темную ночь, он почувствовал на плече дружеское прикосновение руки командира.

Старчак выпрыгнул последним.

12

Парашютисты приземлились на сухом торфяном болоте и довольно быстро нашли один другого.

Во время налета наших бомбардировщиков они должны были обозначить границы аэродрома, использовав для этого сухие батареи и пятнадцативольтовые лампочки, выкрашенные в красный цвет. Как только в районе аэродрома появятся наши, надо включить эти лампочки, и уж тогда штурманы смогут отлично определить, где взлетная площадка и где стоянки самолетов.

Старчак взял своим напарником Петрова из авиаполка, того паренька, тайком пишущего стихи, который чем-то понравился ему. Они пошли, перебираясь с кочки на кочку. Когда добрались до места, уже светало. Притаившись в кустарнике, они видели, как все отчетливее проступают очертания колючей изгороди, опоясывающей аэродром. Через каждые двести или триста шагов виднелись сторожевые вышки с пулеметными установками.

- Боятся, сволочи! - ругнулся Старчак.

Они выкопали ножами яму в виде конуса. Если здесь, на дне, будет лампочка, то ее с земли не заметишь, зато сверху свет хорошо виден. Старчак установил рацию и передал в Юхнов шифрованное сообщение о том, что высадились благополучно и приступили к выполнению задания.

На аэродроме начинался день. Приземистые автоцистерны с бензином разъезжали от одного самолета к другому. По дороге, всего в ста - ста двадцати метрах от Старчака, проехали в открытой автомашине немецкие техники. Они смеялись и пели. Потом, погромыхивая на выбоинах, прошла вторая машина, за ней третья...

- Посмотрим, как они запоют, когда прилетят наши, - сказал, сжав кулаки, Борис.

Старчак промолчал.

Потом, несколько часов спустя, немецкие техники все также с песнями, заглушающими писк губных гармоник, проехали в обратном направлении.

- Обедать едут, - сказал Петров. Тут только парашютисты вспомнили, что ничего не ели. Подкрепились хлебом и копченой колбасой.

- Вот бы туда пробраться, - сказал Петров. - Смотрите, вон в том месте, под проволокой, свободно можно проползти.

- Ничего не выйдет. Через заграждения пущен ток. Это раз. Во-вторых, что ты сумеешь сделать своими двумя гранатами? И, в-третьих, можешь испортить все дело.