Капитан Старчак (Год жизни парашютиста-разведчика)

Второе декабря… Сообщение о том, что наши южные армии разгромили войска гитлеровского генерала Клейста и овладели Ростовом.

Еще через несколько дней — сводки о новых успехах: освобождены Тихвин и Елец.

Газету за тринадцатое декабря, наверно, запомнил каждый, кто ее видел: здесь напечатана сводка о провале немецкого плана окружения и взятия Москвы. Второе генеральное наступление на нашу столицу окончилось так же бесславно, как и первое, октябрьское.

К трем освобожденным городам, о которых сообщило Совинформбюро в первых числах месяца, прибавились новые: Рогачев, Клин, Яхрома, Солнечногорск, Истра, Венёв, Сталиногорск, Михайлов, Епифань.

Но было рано трубить в трубы: враг был ранен, но не убит, он еще находился на подмосковной земле. Недорубленный лес вырастает.

Получен приказ: сделать все, чтобы ни один фашистский танк, осквернивший своими гусеницами подмосковные заснеженные дороги, не уполз, ни одно орудие, ни одна автомашина…

Когда четырнадцатого декабря Старчаку давали уточненное боевое задание, ему сказали, что в ближайшие дни наши части должны взять Калинин и Волоколамск. Надо запереть врага на крепкий замок. Конечно, сравнительно небольшому отряду будет не под силу освободить от вражеских войск крупные населенные пункты. Попробуй захвати Теряеву Слободу, где разместился пехотный полк!.. Но вот преградить путь этому и другим полкам — можно.

Главных дорог, на которых действовали парашютисты Старчака, было четыре. Я отыскал их на карте. Это шоссе Клин — Волоколамск, Волоколамск — Лотошино, Клин — Ново-Петровское и железная дорога Шаховская — Ново-Петровское…

С пятнадцатого по двадцать пятое декабря эти пути были преграждены парашютистами. Вот по какой причине, а не потому что замерзла вода в радиаторах, вражеские машины не смогли выбраться из Волоколамска, взятого нашими войсками двадцатого декабря.

Старчак, рассказывая о делах отряда, назвал лишъ ту технику, которая была захвачена парашютистами в бою. Но ведь доля десантников была и в тех трофеях, которые достались нашим войскам, наступавшим с фронта.

Несколько позже, в январе сорок второго года, я возвращался из Калуги. И тогда еще и шоссе, и большаки, о проселки — все дороги были загромождены танками, автомашинами, мотоциклами, орудиями разных калибров и назначений, начиная с тяжелых пушек и кончая скорострельными зенитками. Немецкое железо валялось под пушистым русским снегом. Из сугробов торчали сотни велосипедов, на которых немецкие самокатчики намеревались проехаться по брусчатке Красной площади.

10

В одной из бесед Старчак сказал, что декабрьские бои внесли много нового в его прежние представления о десантных операциях.

Прежде всего — сроки. По теории считалось, что парашютисты должны пробыть в тылу два, ну, пусть три дня, а затем сомкнуться со своими наступающими войсками или же выбраться к своим через линию фронта. Группа Старчака пробыла в тылу вражеских армий одиннадцать суток…

Второе расхождение теории с практикой. Предусматривалось, что парашютисты пойдут навстречу своим войскам, чтобы скорее соединиться с ними. Старчак же, после того как наши части приблизились к Волоколамску, не пошел в город. Десантники направились на запад, стремясь по-прежнему оставаться в тылу врага.

Старчак рассказывает:

— Жаль было покидать базу, устроенную нами в лесу между Ильинским и Вертковом. Отсюда мы могли отлично контролировать дороги Клин — Лотошино и Клин — Волоколамск.

В ночь на восемнадцатое декабря мы перешли по льду Ламу и остановились в лесу между Лотошином и Новоникольским.

По пути нам повстречались крестьяне из деревень Старицы и Зубцово. Под охраной пятнадцати конвоиров они заготовляли лес для укреплений, которые немцы спешно возводили на Ламе.

Конвой был уничтожен, а крестьяне вместе с нами пришли на нашу новую базу. Они просили лишь об одном — дать оружие, и мы поделились с ними трофейными автоматами и винтовками. Командиром нового партизанского отряда стал учитель Киселев.

Когда мы пришли на новую базу, Киселев попросил, чтобы я направил к нему в отряд нескольких сержантов из числа освобожденных нами пленных. Мы посоветовались со Щербиной и решили выполнить эту просьбу.

Прежде чем дать задание партизанскому отряду, мы привели его бойцов к присяге. После чего всем им вручили оружие, а Киселев зачитал приказ номер один — о том, что отряд создан и готов сражаться.

Получив от Старчака задание — помешать немцам строить укрепления в верховьях Волги, партизанский отряд в ту же ночь ушел.

Проводив партизан, Старчак вернулся к кострам. Он дал группам задание на завтрашний день и велел парашютистам отдыхать.

Капитан спал впервые за трое суток, и бойцы разговаривали тихо, чтобы не разбудить его. Но как и тогда, после юхновского сражения, он был настолько утомлен, что ничего не чувствовал и, конечно, спал без сновидений.

Глубокой ночью дежурный разбудил командира:

— Товарищ капитан, вы приказали в два часа…

Чтобы прогнать остатки сна, Старчак растер лицо и виски снегом. Потом посмотрел на спавших у костров бойцов и скомандовал: «Подъем!»