Капитан Волков. Назад в СССР

Кстати, про грабителей он вообще не спросил. Хотя, на момент его появления было понятно, я не самая послушная жертва, а тому же Моне сильно нехорошо. Видимо, майор не сомневался ни капли, что разведчики бывшими не бывают, потому и не удивился.

Я вошел во двор, не сказав майору больше ни слова. Думаю, прощаться нам ни к чему. Поднялся в свою комнату, ежесекундно оглядываясь по сторонам. Очень не хотелось снова нарваться либо на женщину в бусах, либо на тетю Миру.

А потом еще почти два часа ворочался в постели, пытаясь заснуть. Мало того, в башке творился самый настоящий кавардак, как назло, меня ко всему прочему просто распирало от желания помыться. Я так-то привык следить за собой. В рамках чистоты тела и духа, естественно.

Весь день шлялся по жаре ведь. Но выйти во двор, чтоб хотя бы из умывальник ополоснуть доступные части тела, не рискнул.

В общем, еле заснул. А тут — доброе утро! В половину восьмого утра уже подъём.

— Товарисч жилец! Товарисч жилец, можно? — В дверь робко постучали. Судя по всему, Циля принесла таки эти чертовы лепешки.

Глава 8

С горем пополам я смог выбраться из дома на улицу, дабы приступить к выполнению задания майора. Как он сказал, погулять, помаячить, посветить лицом.

Хотя, надо признать, это оказалось не так уж легко. В который раз помянул «добрым» словом Сироту с его хитрым, но пока неизвестно, в каком конкретно месте, планом, а заодно злодейку-судьбу, устроившую мне такой поворот в жизни.

Сначала больших усилий стоило избавиться от Цили…Хотя, нет. Надо по порядку.

Сначала больших усилий стоило принять хоть какое-то подобие утреннего душа. А мне это было жизненно необходимо. Когда Циля нарисовалась в комнате со своими лепешками, я тактично поинтересовался:

— Скажите, как бы мне помыться?

Цилю мой вопрос поверг в состояние сильного удивления. Я, честно говоря, не понял почему.

— Помыться? — Переспросила она. — Ви имеете в виду, сходить в баню?

— Черт… Ну, сходить в баню, это понятно. А без бани?

— Таки у нас тут цельное море. Мойтесь, кто ж вам запретит. — Циля бестолково хлопала глазами, явно не понимая, о чем идет речь.

— Хорошо… Море — это не менее замечательно, чем баня. Я безумно рад, что в этом городе имеется и одно, и другое. Но здесь! Вот тут. — Я опустил руки и несколько раз ткнул ими в пол, имея в виду, есть ли в данном, чудесном доме какой-то душ. Хоть какой-нибудь. Любой. Я согласен на все.

На кой черт мне сейчас море или баня, если все это — там. Далеко.

— А-а-а-а-а… Ну, я не знаю, шо скажут люди… — Циля потупила взгляд, залилась краской и несколько раз жарко вздохнула. Так жарко, что я засомневался, правильно ли она понимает значение слова «помыться». — Могу вам полить…

Тут настала моя очередь бестолково хлопать глазами и пялиться на Цилю. В смысле, полить? Кого? Куда? Чем?

— Идемте… — Девица поставила тарелку с лепешками на стол, схватила меня за руку и потащила на улицу.

Причём, хватка у нее оказалась весьма приличная. Мне кажется, даже если бы я попытался вырваться, вряд ли у меня это получилось бы. Поэтому не стал сопротивляться и пошел следом.

Благо на момент появления хозяйской дочки, после того, как она постучала в дверь, успел штаны натянуть. А то вообще было бы — тушите свет. В портках я еще по двору не бегал. Тем более, здесь.

— Вот! — Циля ткнула рукой в умывальник, рядом с которым стояло ведро, полное воды.

— Галя, неси рушник! Галя! Бежи сюды, Галя! — Феодосия Леонидовна словно оджидала нашего появления. Она выскочила из-за стопки дров, будто реально сидела в засаде.

— Шо такое? — Вместо Гали на лестнице, в районе верхнего этажа, моментально нарисовалась тетя Мира. — Шо за кипишь, граждане?

— Мама, они хочут помешать моему счастью! — С пафосом выкрикнула Циля. — Мы с товарисчем жильцом будем мыться. Он совершенно не против, шо я полью ему на грудь.

— Галя, неси рушник! А вы… — Прищурившись, заявила Феодосия Леонидовна. Она как-то очень быстро переместилась в сторону умывальника, затем вообще плечом начала теснить Цилю в сторону. — А вам, Циля, тре́ба попервой рассказать Денису Сергеевичу, шо он у вас совсем даже не в начале очереди.

— Мама! — Циля подняла голову и посмотрела на тетю Миру, которая наблюдала за нами с высоты второго этажа.

— Феодосия Леонидовна, ежли ви имеете мысль опорочить порядочную особу, то бросьте это дело. Потому шо мысль, Феодосия Леонидовна, только тогда мысль, когда её головой думают! И я таки слышала за то, шо женщину скандалы не портят, а освежают, но ви уже настолько свежи, шо мята плачет росою от зависти! Идите уже у дом. Не позорьтесь. Циля, мой товарисча жильца!

— Знаете шо? — Женщина с бусами привычным жестом уперлась руками в свои же бока, расставила ноги пошире, наверное, на случай, если от слов их очередная склока перейдёт к делу, и набрала воздуха в грудь, собираясь, видимо, ответить что-то соответсвующее.