Капитан Волков:Назад в СССР-2

— Миша, закрой рот с той стороны. — Оборвал его Сирота. — Вопрос сурьёзный. Мене нужен тот, хто заправляет «кошками». Позарез. Батину конуру мы обнаружили.

— Между прочим, благодаря мне. — Вставил я ценное, по моему же мнению, замечание.

Сирота в ответ посмотрел молча, но с таким выражением лица, что я решил пока что все ценные замечания держать при себе. А Гольдман после моих слов подавился очередным куском хлеба, который снова засунул в рот.

— Я ото знаешь, шо не пойму… — Сказал вдруг майор, изучая меня внимательным взглядом. — Как ты, капитан, в разведке служил? Тож разведка, а не баня. Там нема ни голых, ни дурных. Ты с таким подходом к делу, яки́й мы наблюдали, долго не продержался бы.

— Да с каким, с таким? — Возмущённо вскинулся я. — Русским языком объясняю. Сделал все, как положено. Как договаривались. Тетя Мира свела меня с этим Ромой. Рома — с Седым. Потом явился на встречу с налетчиками. И вот там уже все пошло не по плану. Для начала у них сломалась машина. А я ни черта ни разу не механик. Гарантий не было, что починю. Пошли с девчонкой искать запчасти. Тут — «мерс» этот. Ну оно само собой как-то и вышло. Машину угнали, поехали на склад. Кирпич сразу заподозрил во мне подвох. Так и пялился. Да еще бубнил все время. Право-лево… Черт его знает. Я ж не местный. Свернул не в ту сторону. Там эти вояки странные. О… Кстати… Лев Егорыч, а что за ящики были? Почему обычные вещи военные передали как ценный груз, думая, что я — сотрудник НКВД.

Сирота помолчал пару секунд, а потом вдруг сунул мне под нос поджаренный кусок хлеба. Буквально. Просто ткнул палкой прямо в мою физиономию.

— На! Ешь, капитан. Думаю, вряд ли тебя Батя пирогами кормил да кака́вой поил. И это… Не отвлекайся давай. Рассказуй.

Я от неожиданности моргнул несколько раз, глядя на маячивший перед лицом хлеб.

Очевидно, майор сильно не хочет развивать тему с этими ящиками. Интересно… С другой стороны, с предыдущего вопроса он тоже вроде бы перескочил на относительно безобидную тему. Разговоры по поводу моей службы в разведке быстро свернулись. Это — хорошо. А то вопросики такие — из раздела крайне опасных. Если Сирота начнет вникать в детали службы, мне ему сказать нечего. Ибо в башке нет никакой информации на этот счет. Хотя, чисто теоретически, должна быть. Да, в теле Волкова в данный момент нет самого Волкова. Но какие-никакие воспоминания должны же быть. Хоть что-то. Мозги то мне капитанские достались.

— Ладно… — Задумчиво протянул майор. — Шо было, то было. Надо теперича заново пути искать, как главаря «кошек» вычислить. И это… Есть у меня план…

В этот момент даже Гольдман офигел. Он от «восторга» опять подавился хлебом.

— Лёва, побойся бога… — Высказался Миша с чувством, как, только откашлялся. — Якой план? Мы исчо от предыдущего в себя не пришли.

И кстати, впервые за все время я был с ним полностью согласен.

Глава 10

— Господи, пожалуйста, пусть сейчас я открою глаза и ничего этого не будет…Согласен очнуться в дурке. Черт с ним. В родной, современной дурке. Оттуда выбраться будет несложно. Только… Только не 1946 год…Только не он опять…

Я крепко зажмурился, сосчитал до пяти, а потом резко открыл глаза и уставился… на потолок с пятнами. В общем, пробуждение снова не задалось.

— Эх… Не сработало… А я ведь даже был готов в тебя поверить. Ну что тебе стоило, сделать маленькое чудо? Вернуть меня домой…

Сообщил я этому потолку, имея в виду, конечно, совсем другой адресат, который, судя по тому, что происходит, вообще от меня отвернулся.

Хотя, с другой стороны, чего уж кривить душой, учитывая, из какой задницы я вчера выбрался, в принципе адресат мне благоволит. Только сначала какая-то хрень происходит, а уже потом начинается благоволение. Лучше бы, конечно, чтоб первого этапа с виде хрени не было. Можно сразу к благоволению переходить.

Не то, чтоб в моей душе имелась твердая уверенность, будто скромненькая просьба скромненького грешника сработает, но, как говорится, надежда умирает последней. Конкретно моя надежда упорно продолжала трепыхаться. Настырная она у меня, однако, сволочь.

Даже спустя эти несколько безумных дней, я все-таки очень, очень хотел верить, что бесконечный сон про город у моря, с его каштанами, на которые у меня, похоже, вырабатывается устойчивая аллергия, вот-вот закончится.

Что Денис Сергеевич Волков, с его загадками, интригами и долбанным чемоданом, наконец, оставит меня в покое. Что однажды утром, когда открою глаза, вместо облезлой комнаты тети Миры будет совсем другая локация. Что я очнусь в своем времени, в своём теле. Хрен там…

— Товарисч доктор, ну шо ви как неро́дный, честное слово! Шо ви обижаетесь за мои слова. Да, у вас таки совсем уставший вид, как у той рибы, шо Циля собирается жарить. Но я не имела в виду, шо ви вообсче больше ни на што не годный!

Я повернул голову в сторону окна, откуда доносился зычный голос тети Миры. Неугомонная женщина. Мне кажется, она вообще не способна существовать молча в течении пяти минут. Все время говорит. Все время… Даже не так. Все время кричит. Будто вокруг только глухие или тупые.