Капитан звездного океана

— Прошу прощения… Приветствуем вас, почти взрослые, на борту «Кипучего». Стыковка закончена.

Мы засмеялись. Шутит командир! Видно, принял нас за дошколят, сочинил сказочку. Сказал бы уж прямо, упаковка. Потому что наверняка спрятал нас в самый глухой уголок трюма, я-то знаю! Для транспланетника наш вагончик вместе с нянями и детьми все равно что лишний карандаш в портфеле первоклассника!

— Лёту до вашей точки два часа одиннадцать минут, — продолжал командир. — Посадку увидите на экране. Не скучайте. Желаю приятного путешествия.

Улыбнулся — и стаял, будто его и не было. Потянулось нудное время пути. Няни затеяли игру в «смекалки-выручалки» и «Технику наугад». Даже изобразили вшестером пародию на балет — «Танец маленький роботов». То и дело по видео, будто невзначай, наведывались родители. И все же я с трудом дождалась конца перелета: мыслимо ли не иметь в вагоне иллюминаторов? Хотя дядя Исмаил предупреждал, что на этих сумасшедших скоростях мы бы увидели одну сплошную черноту…

Я облегченно вздохнула лишь тогда, когда на экране вновь появился командир:

— Устали, почти взрослые? — подчеркнуто серьезно спросил Эрих Аркадьевич. — Вероятно, ежели кто из вас мечтал о космосе, то теперь заскучал и передумал? Не угадал? О, смелая девочка!

Он кивнул штурману, шептавшему что-то ему на ухо, и снова поднял на нас глаза:

— Слушайте меня внимательно. Начинаем причаливание. Скафандры под креслами справа. Няни помогут вам облачиться.

Он отступил — и на экране появилось изображение моего астероида вблизи. Только цвета оказались победнее. Потому что дядя Исмаил снимал его с «Муравья», при свете могучих синхромных прожекторов, на полный солнечный спектр. А у транспланетников победнее: хоть и мощные, но одноцветные, лазерные — лишь бы увидеть! Транспланетник не разведчик, по хоженным трассам гуляет, в сверхточной картине не нуждается.

Я так долго любовалась астероидом, что Туне пришлось напомнить про скафандр. Достали мы из-под кресла пакет, и я ахнула: какой-то великанский мешок, раза в два больше моего роста. Весь в продольных складках и пузырях — ужас!

— Что ты, радость моя! — Я замахала руками. — Я это ни за что на себя не надену!

— Извини, но без скафандров только мы, роботы, обходимся в пустоте, — язвительно замечает няня. — Не капризничай, попробуй примерить.

А зачем пробовать? Хватает воображения представить, в какое чучело я превращусь. Ребята вокруг с такими же балахонами возятся. У одной Кето скафандр точно по фигурке. Я всегда говорила, что она везунчик!

— Не вертись, не вертись, обряжайся! — командует Туня. Я со вздохом натянула тонкий комбинезон, вделась в толстые носки с подогревом. Туня раздернула скафандр за горловину. И я с кресла — нырк внутрь с головой! Барахтаюсь, хохочу: как же в таком балахоне двигаться? Тоже мне аттракцион — «Бег в мешках»!

На мое счастье, Туня знала, что делать. Подтянула вверху, подкрутила внизу. И о, чудо! — стал скафандр сжиматься, сжиматься, собрался маленькими чешуйками и обнял тело туго-натуго, как тренировочный костюм. Стало легко, удобно — я даже подпрыгнула от удовольствия.

— Еще не все, — остановила меня Туня. — Обувайся!

Зашнуровала я ботинки, притопнула ногой. Роботеска закрепила шлем, подключила систему дыхания. Вдохнула я — ничего, жить можно. Воздух безвкусный, стерилизованный, но это уже придирки. Не пропадем!

Пока мы возились со скафандрами, «Кипучий» успел причалить. На экране было видно, как космонавты выкатили вагончик из недр трюма, вмазали в хвост астероиду кольца, зацепили тросы.

— Готовы? — спросил Эрих Аркадьевич.

— Готовы! — гаркнули мы вразнобой.

— Э нет, так не пойдет! — Командир поморщился. — Роботы, доложите по форме!

Приосанились наши няни и отрапортовали:

— Пассажир — Алена Ковалева! Скафандр номер три проверен, к выходу в открытый космос допущен!

— Пассажир — Шурик Дарский. Скафандр шесть полностью исправен, к пустоте пригоден!

В общем, за каждого из нас постарались — отчеканили звонко да весело.

— Ну, чистого вам вакуума, ребятки, ни пылинки на трассе! — пожелал нам напоследок Эрих Аркадьевич. — В вашем распоряжении четыре часа. Со связи вас не снимаю.

Раскрылись двери вагончика, а за ними не просто тамбур, а самый натуральный шлюз. Закрылись створки сзади, раздвинулись спереди — и очутились мы на пороге космоса. Свет и тьма тут вместе живут, не смешиваются. Отдельно — лучи звездные, острые, глаза колют. Отдельно — плотная чернота, хоть ладонью черпай. Астероид двумя прожекторами крест-накрест высвечен. До поверхности метров восемь. И видно, какая она твердая, коричневая, в мелких пупырышках.

Мы невольно попятились. Няни подталкивают, уговаривают, здесь, дескать, и тяжести никакой, одна обманчивая видимость. Прыгай с этой высоты — не упадешь, не разобьешься. Мы, конечно, няням верим, отчего не верить? Но земные привычки все равно берут верх, боязно ступить в пустоту…