Капитан звездолета (сборник)

— Если они разумные существа, то почему они не общаются с нами? Почему “ракетки” ничего не ответили на кинограмму? — Видите ли, Патрик… — Новак несколько секунд помолчал, обдумывая ответ. — Боюсь, что им понять нас еще несравненно труднее, чем нам их. Стремительность мышления и движения “ракеток” так огромна, что наблюдать за нами им было труднее, чем нам увидеть рост дерева. Помните, чтобы внимательно рассмотреть нас, “ракетки” пикировали?.. Кто знает, не принимают ли они за живые существа наш звездолет и разведочную ракетку, а не нас самих?

Максим Лихо сквозь прозрачную часть пола смотрел на Странную планету. То место ее, над которым висел звездолет, уходило в ночь. Извилистая, размытая рельефом граница света и тени захватывала все большую и большую часть планеты, и она без остатка исчезала в черном пространстве. Только последние искорки — отражения от вершин самых высоких скал — еще теплились некоторое время. Дневная часть, играя резкими переливами света, уплывала назад.

Максим поднял голову:

— Послушай, Антон. Если ты догадывался, что “ракетки” — разумные существа, то зачем же ты… не знаю, как и сказать: разрушил, что ли, — словом, сбил эту “ракетку”? Не нужно было этого делать.

Новак недоуменно поднял брови:

— Но… догадку следовало проверить. Иначе мы улетели бы, так ничего и не поняв. И потом ты помнишь первую экспедицию? Они с нами тоже не церемонились.

— Да ведь тогда были совсем не те “ракетки”, что сейчас. Если следовать твоей гипотезе, то они так же отличались от нынешних, как мы отличаемся от питекантропов. Они развиваются с неслыханной стремительностью! Убить существо мыслящее, возможно обладающее большим разумом, чем наш… нет, этого нельзя было делать. Что они подумают о нас, людях Земли? — Максим Лихо покачал головой и упрямо повторил: — Этого не следовало делать.

Остальные молчали. Новак поднялся с кресла.

— Понятное дело: трудно сразу осмыслить все это. Ну что ж, впереди у нас немало времени… Совещание закончено. Сейчас, — голос его приобрел металлический оттенок, — всем готовиться к старту!

V

Новак ошибся: времени для размышлений оказалось немного.

…Первым заметил корабль “ракеток” Сандро Рид. “Фотон-2”, набирая скорость, уже десятые сутки огибал Ближайшую и выходил на расчетную инерционную траекторию. Члены экипажа, прикованные к сиденьям 4-кратной перегрузкой, тяготились от вынужденного безделья и неподвижности. Сандро выбрал себе хорошее место — обсерваторию — и наблюдал за созвездиями. Он и заметил какое-то тело, частично затемнявшее собою уменьшающийся диск Ближайшей. “Фотон-2” набрал уже более сорока тысяч километров в секунду, но тело не отставало, а, наоборот, приближалось. Слепящие вспышки антигелия, сгоревшего в дюзах, мешали как следует рассмотреть форму тела.

Сандро вызвал рубку управления:

— Антон! Нужно остановить двигатели.

— В чем дело? — на экране было видно, как Новак от изумления даже попытался подняться в кресле.

— За нами летит какое-то тело…

При выключении двигателей автоматически заработали два центробежных маховика — на носу и в корме звездолета. Они создавали противовращение огромной массы “Фотона-2” со скоростью десяти оборотов в минуту: этого было достаточно, чтобы создать в жилой и рабочей частях звездолета нормальное центростремительное тяготение.

Небо за кормой казалось конусом из тонких светящихся окружностей, стремительно прочерчиваемых звездами. Диск Ближайшей описывал яркое огненное колесо. В этой головокружительно вращающейся вселенной трудно было что-либо разобрать. Новаку пришлось переключить маховики на обратный ход, чтобы остановить вращение звездолета. Через полчаса небо приняло нормальный вид.

Пожалуй, это нельзя было назвать “кораблем”. Скорее, это был плотный рой из нескольких тысяч “ракеток”. Сходство дополнялось еще и тем, что “ракетки” двигались внутри роя, принимавшего то форму шара, то вытягивавшегося в эллипсоид. Изнутри роя исходило яркое переменное свечение. Была ритмическая связь между изменениями яркости свечения, колебаниями форм роя и его движением. Похоже было, что какое-то центральное ядро вспышками-импульсами толкало рой вперед, растягивая его в эллипсоид. Потом “ракетки” снова стягивались в шар.

Все собрались в обсерватории и молча наблюдали за приближением роя “ракеток”. С каждым импульсом он вырастал в размерах.

— Интересно, как они движутся? — задумчиво проговорил Максим Лихо.

— Капитан, они догоняют нас! — всегда невозмутимый и сдержанный Ло Вей казался встревоженным. — Осталось десять — двенадцать тысяч километров… Не пора ли включить двигатели?

— Подождем еще, — не отрывая глаз от окуляра, ответил Новак.

…Когда между “Фотоном-2” и роем осталось не более тысячи километров, свечение в рое вдруг прекратилось, и он стал невидим в черной пустоте космоса. Сандро включил радиотелескоп: на экране возник висящий в пространстве шар “ракеток”.