Капитанские повести

— Проснулся, Кирсаныч? — капитан, не оборачиваясь, наблюдал за сторожевиком. Тот, огибая «Балхаш», шел сейчас параллельно фронту зыби, и огни на его мачтах то резко опадали, то вскидывались в черноте ночи. — А его ведь больше нас валяет, как еще не перевернулся, — голос капитана был задумчив. — Что с Ливнем делать, как считаешь, Кирсаныч?

— А что с ним?

— На вахту заступать отказался, приказание стармеха не выполнил, третьего механика послал подальше. Сейчас в каюте отсиживается, на мостик по вызову не явился.

Старпом немного помолчал.

— В таких условиях нужно сажать под арест вообще-то.

— Сходи объяви ему, что переводится в пассажиры без права перемещения по судну. Склизкий парень оказался…

— Ясно, Петр Сергеич. Я у него подписку возьму, чтоб и другим неповадно было.

— Думаешь, и другие будут? Тогда — туши лампу! Это не звучит.

— Приказ я напечатаю, чтобы завтра зачитать?

— Ладно. А все-таки здорово его валяет, а? Долго так ему не пройти, остойчивости не хватит…

Американец резко сменил курс и пошел под самым носом «Балхаша», упершись в него толстым лучом прожектора.

Танкер, на котором горели только аварийные огни, голо выхватился из ночи. Свет прожектора бил в глаза и, казалось, проникал сквозь стенки надстроек, — любая соринка видна.

Капитан бросился к щиту освещения в ходовой рубке.

— Ну, я тебе еще докажу, ты у меня еще водички почерпаешь через край!

Выключатели под капитанской рукой защелкали одни за другим. Включилось все палубное освещение, прожектора заливающего света — смотрите, миляги!

— Строганчиков, вруби-ка швартовый прожектор, на американца посвети, только мостик не слепи, а то еще врежется в нас!

— Это мы мигом, — сказал Валерка, и трапик на прожекторный мостик два раза звякнул под его ногами.

Луч прожектора сверху, с мостика, залил сторожевик и отбросил остроугольную колеблющуюся тень на зеркальную, темную, как полированный гранит, стону зыби за ним. Обе спаренные орудийные установки сторожевика дернулись, развернулись на «Балхаш», и старпом вдруг почувствовал, как жарко запульсировала у него кровь с внутренней стороны пальцев. Но сторожевик обогнул «Балхаш» с другого борта, и прожектор на нем погас.

Валерка, помедлив, выключил свой.

Американец лег носом на зыбь и сбавил ход.

— Кирсаныч, проверь судно. Как только ход наберем, приходи на мостик, — приказал капитан.

29

Старпом прошел через рубку на другое крыло мостика. Протянув руку, он осторожно нащупал плечо второго штурмана.

— Ну, как ночь, Тимоша? После этого света и звезд не видно? Или после этого многое видно?

Волна зыби внизу тяжело ухнула, вкатившись на палубу.

Второй штурман молчал.

— Костер красивый можно было бы запалить, Тимоша?

— «А ты не спишь, ты один из дозорных, ты находишь ближайшего своего товарища, помахав головешкой из горящего рядом с тобою костра. Почему ты не спишь? Кто-то должен не спать, так уж ведется. Кто-то должен быть начеку…» Это Кафка. Путаный такой писатель, а как здорово написал про это! Да?

— Хорошо, — согласился старпом, — ну, я судно пошел проверять. Куда у тебя Кухтин делся?

— Укачался совсем и, может быть, просто подавлен. Я его отпустил, пусть отлежится.

— Зря. Надо было работать заставить, быстрее бы в меридиан вошел.

— Второго механика серьезно ранило при ремонте.

— Вот нелегкая!

Старпом спустился вниз.

На переходном мостике он встретил помполита. Вольтер Иванович шел, все так же держась за штормовой леер, и остановился, увидев старпома.

— Безусловно, правильно сделали, что освещение на трубу включили. Я там с людьми был, просто, понимаете, патриотический подъем начался, когда серп с молотом осветили! Безусловно, правильно! — И помполит указательным пальцем вздернул очки. Потом сделал шаг к старпому. — Слышали про Ливня, Александр Кирсаныч? Ведь он, безусловно, дезертир.

— Иду ему объявлять о каютном аресте. Вы на совещание?

— Да. Как же это Ливень у нас сорвался, а?

— Потом обсосем, — сказал старпом, отпустил леер и, балансируя, побежал к кормовой надстройке.