Капитаны небесных сфер

Инге Далине невольно дернулась, осознав, что ее рот самостоятельно открывается и закрывается, горло испускает звук, а язык шевелится, управляя потоком воздуха и превращая его в разумные слова. Капитан вытолкнула из себя несколько фраз – удачных и уместных, коли столпившиеся кругом зрители сдавленно загыкали. Квилл одобрительно кивнул, словно не ожидал от нее ничего другого, и пальнул в соперницу новым куплетом. Не в силах устоять на месте, он начал пританцовывать – Инге подхватила, зеркалом отражая его движения. Уж на это она способна, раз при рождении ей не досталось способностей к мгновенной импровизации. Дорвавшийся до синхрона Феликс откровенно ликовал, Инге ощущала его близкое присутствие, словно теплую волну, мягко и вкрадчиво расходящуюся по позвоночнику. Общество хохотало, Сайнжа из-за спин людей показывал ей одобрительно вскинутый кулак. Азартно хлопала в ладоши Рут, а приунывший фурри прижал уши к черепу и раздраженно скалился.

Все шло просто отлично. Инге Далине уже видела победный старт «Феликса» с Забвения, когда общий гомон прорезал возмущенный голос:

– Слышь, подруга, какого дьявола! Думаешь, мы тут совсем темные, Скайнета в глаза не видали? Это же Хлип, «Кожа-да-кости», золотой альбом тридцать второго года Звездной эры, пять переизданий. Совсем страх потеряла?

Инге осеклась на полуслове.

«Феликс?!»

ИскИн беззвучно и стремительно канул в цифровое подпространство. Его можно было понять. Вряд ли он рассчитывал встретить на захолустной планете знатока творчества давно умершего исполнителя.

– Эх, – капитан обреченно махнула рукой. Порой надо собраться с духом, взглянуть правде в лицо и признать поражение. – Ладно, ваша взяла. Рут, я старалась, как могла…

– Н-ничего страшного, кэп, – обычно всегда такая ловкая и проворная, бортмех качнулась в сторону, неуклюже шлепнувшись на подвернувшийся табурет. Ткнулась лицом в сложенные ладони и застыла, обратившись истинным воплощением Скорби. Сайнжа потянулся было к ее плечу, но отдернул руку, не решившись дотронуться.

Между Рут Вебер и остальным экипажем «Феликса» рухнула тяжелая, непроницаемая переборка, намертво отрубившая любые эмоциональные всплески глейтера. Рут предпочла остаться одна, не желая ни сочувствия, ни разделенной печали об утраченном.

Квилл перехватил торжествующего Ракету, нацелившегося было гоголем подвалить к миз Вебер. Глянул в сторону Инге, сделал виноватый жест – мол, не сердись, такая карта вышла. Посетители кантины расползались по местам, кто-то требовал официантку. Ошеломленная, растерянная Инге запоздало осознавала масштаб того, что натворила. Единым махом лишила подругу и напарницу заветной мечты и драгоценной коллекции. А ведь она хотела, как лучше.

Фурри все-таки приблизился к Рут, но, выслушав строгое капитанское наставление, вел себя не столь нахально.

– Договорись с миз Далине, когда и где тебе удобно получить свой выигрыш, – Рут не отрывала ладоней от лица. Голос ее звучал сухо, ровно и сдержанно. – Извини, я сейчас не в форме.

– Угу, – енот топтался на месте, часто облизывал морду, как делают нервничающие животные. Сайнжа с высоты своего роста раздраженно покосился на него, намекая, что лучше бы фурри не гневить удачу и убраться поскорее. – Ты это… слушай, Рути-тутти… – он закатил глаза, – да твою ж яйцеклетку вперехлест! Рути, я не могу! Сколько лет мы друг друга знаем, а? Ты меня всегда выручала, я тебе помогал, а сейчас… бля буду, прикольнуться думал, а не чтоб вот так! Забирай свою треклятую штуковину, век ее не видать!

Енот с яростью грохнул перед Рут небольшой, облезший по углам металлический кейс.

– На, владей! Безвозмездно отдаю!

Трясущимися руками Рут откинула крышку. Изнутри кейс заполняла толстая мягкая подложка из вспененного эластика. В ней, синевато поблескивая отполированным старым металлом, удобно покоилось древнее оружие. Очертаниями оно походило на модель игольника скрытого ношения, но было напрочь лишено изящества и эргономичности последнего. «Фрейнд» был грубоват, нарочито брутален и исполнен потаенной смертоносности. Даже сейчас, спустя столько лет после того, как он сошел с конвейера и лег в человеческую руку, сделав свой первый выстрел. Он был воплощенной историей – и история человечества была им. Теперь Инге отчасти понимала и разделяла ту яростную страсть, с которой Рут хотела обладать этой вещью. «Миротворец» полковника Куртца стоил того, чтобы отдать за него любовно подобранную коллекцию бортмеханика. Он стоил любой запрошенной за него цены – и не стоил ровным счетом ничего, если вы равнодушны к артефактам давно минувших дней и в вашей груди не бьется пламенное сердце истинного искателя сокровищ.

…Гамора обучила их трехмерному тонку. Сайнжа заявил, что игра – вылитая имитация стратегического планирования, а значит, он просто обязан взять верх над умансоо.