Капитаны песка

На этот раз у входа в барак лег Фитиль с кинжалом под головой. А рядом с ним, как всегда суровый, сидел Сухостой и вглядывался в ночь, думая о том, в какой стороне необъятной каатинги находится сейчас банда Лампиана. Может быть, в эту штормовую ночь борются они с полицией, как Педро Пуля. Сухостою приходит в голову, что Педро Пуля, когда вырастет, станет таким же храбрым, как Лампиан. Лампиан — хозяин сертана, бескрайней каатинги. А Педро Пуля станет хозяином города, его улиц и переулков, побережья и гавани. И Сухостой, хотя и родом из сертана, всегда будет своим и в каатинге, и в городе. Потому что Лампиан — его крестный, а Педро Пуля — друг. И он издал боевой петушиный крик — знак того, что он счастлив.

Поднимаясь по Ладейра да Монтанья, Педро Пуля еще раз проиграл в уме намеченный план. Они разработали его вместе с Профессором, и, похоже, из всех дел, в которых он когда-нибудь принимал участие, это было самое опасное. Но для дон'Аниньи стоило рисковать: когда кто-нибудь из банды болел, она готовила снадобья из трав, лечила больного и часто спасала от смерти. А когда на ее террейро появлялся капитан песка, она обращалась с ним, как с оганом, угощала лучшей едой и напитками. План был очень рискованный, в любой момент мог произойти сбой, и тогда Педро Пуля проведет несколько дней в тюрьме и в конце концов окажется в исправительной колонии, где жизнь хуже собачьей. Есть только один шанс из тысячи, что дело кончится успешно, и Педро все поставил на эту карту. Педро Пуля вышел на Театральную площадь. Дождь лил как из ведра, полицейские кутались в плащи. Педро Пуля не спеша поднялся по Сан Бенто. Свернул в сторону Сан Педро, пересек площадь Милосердия, прошел по Розарио и оказался на улице Мерсес, напротив Главного полицейского управления. Педро какое-то время наблюдал за окнами, за тем, как входят и выходят полицейские и сексоты. Мимо с грохотом и свистом пролетали трамваи, заливая светом и без того хорошо освященную улицу. Полицейский, знакомый дон'Аниньи, сказал, что Огун находится в камере предварительного заключения. Он заброшен на шкаф вместе с другими вещами, захваченными во время обысков в воровских притонах. В этой камере держат всех, кого арестовали в течение ночи. Утром их допросит либо полицейский инспектор, либо дежурный комиссар и решит, кого посадить в тюрьму, а кого — отправить восвояси. Здесь, в углу камеры, стоял шкаф, до верху забитый не представляющими никакой ценности предметами, захваченными во время обысков. Потом вещи стали складывать на шкаф или рядом с ним. План Педро Пули состоял в том, чтобы провести ночь или часть ночи в камере предварительного заключения, а уходя (если удастся выбраться), захватить статуэтку Огуна. У Педро было огромное преимущество: он не был известен в полиции. Конечно, некоторые стражи порядка знали его как уличного мальчишку, но никто и представить себе не мог, что это — опасный преступник, тот самый главарь банды песчаных капитанов, арестовать которого страстно мечтали все полицейские и даже сексоты. В полиции знали только, что у него на лице шрам (Педро коснулся пальцами щеки), но считали, что главарь беспризорников старше, выше ростом и к тому же мулат. Если в полиции докопаются, что он — вожак капитанов песка, то, пожалуй, отправят не в исправительную колонию для малолетних преступников, а прямо в каторжную тюрьму. Из колонии еще можно убежать, а из тюрьмы трудно. Но, в конце концов… — и Педро Пуля направился к Кампо Гранди. Но теперь в нем нельзя было узнать вольного уличного мальчишку: он шел в развалку, как сын моряка, надвинув на лоб кепку, подняв воротник слишком большого для него пиджака (должно быть, раньше он принадлежал очень крупному человеку).

Полицейский прятался от дождя под деревом. У Педро был вид испуганного грозой ребенка. И когда он обратился к полицейскому, голос его дрожал:

— Господин полицейский…

Полицейский едва глянул:

— Чего тебе, парень?

— Я не здешний, я из Мар Гранди. Приплыл сегодня с отцом…

— Ну и что? — прервал его полицейский.

— Мне некуда пойти. Позвольте мне переночевать в полиции.

— Ишь, чего захотел, это тебе не гостиница, мошенник. Давай, давай, проваливай… — полицейский махнул рукой.

Когда Педро снова попытался заговорить, полицейский пригрозил ему дубинкой:

— Спи в саду, на скамейке. Пошел отсюда.

Педро отошел с таким видом, будто сейчас расплачется. Полицейский смотрел ему в след. Педро встал у трамвайной остановки и стал ждать. Из первого вагона не вышел никто, из второго выпрыгнула парочка. Педро бросился к женщине, ее спутник, увидев, что мальчишка хочет вырвать у нее сумочку, схватил Педро за руку. Все было проделано так неумело, что, случись кому-нибудь из капитанов песка проходить сейчас мимо, он ни за что не узнал бы своего вожака. Полицейский, на глазах которого произошла эта сцена, был тут как тут.

— Так вот какой ты нездешний! Воришка.

Он схватил Педро и потащил за собой. Тот покорно шел за полицейским и как-то испуганно улыбался:

— Я сделал это нарочно, чтоб вы меня схватили.

— Чего?