Капитолийская волчица. Рим до цезарей

Победителем Персея был римский консул Эмилий Павел, сын того Эмилия Павла, который пал в битве при Каннах. После Сципиона и Фламинина он был третий в Риме, кто любил и чтил греческую культуру. В то же время он был по-римски строг. От солдат он требовал только трех вещей: сильного тела, острого клинка и готовности к бою. «Все остальное, — говорил он, — дело начальника». Он приказал часовым дежурить ночью без щитов, чтобы страшнее было заснуть.

Решающая битва произошла в 168 году до н. э. при городе Пидне, у подножия Олимпа. В ночь перед боем ожидалось лунное затмение. Эмилий приказал созвать сходку, предупредить солдат и объяснить им, отчего бывает затмение. Солдаты смотрели на темнеющую луну и дивились мудрости полководца. А для македонского войска затмение было неожиданностью, воины приняли его за дурное знаменье, не спали всю ночь и утром вышли на бой мрачные и усталые.

Весть о победе при Пидне чудом достигла Рима в тот же день. Так, говорят, когда-то о победе при Платеях в тот же день узнали на противоположной стороне Эгейского моря, на побережье Малой Азии у мыса Микале. Так же, говорят, после победы римлян над Тарквинием и латинами в Риме видели братьев-богов Диоскуров, прохаживавших лошадей; они приказали встречному юноше Домицию сообщить в сенат о победе, а для подтверждения коснулись его бороды, и она из черной стала рыжей. От этого Домиция потом пошел знатный род Агенобарбов — «рыжебородых»; к этому роду, между прочим, принадлежал император Нерон. Но это уже не относится к битве при Пидне.

Персей спасся, переодевшись простым всадником. Друзья от него отстали: у кого развязался башмак, у кого перегорячился конь… Только двое остались с царем и решились обратиться к нему с советами; царь убил их кинжалом. Римляне настигали. Персей бежал под защиту чтимого храма на острове Самофракии. Здесь он сдался Эмилию Павлу, взяв с того клятву, что его не казнят. Эмилий протянул ему руку. Персей хотел броситься к его ногам.

— Остановись! — крикнул Эмилий. — Не заставляй меня думать, что ты сам заслужил свое несчастье своим малодушием.

Солдаты не хотели просить для Эмилия триумфа: его не любили за строгость и надменность.

— Тем больше чести для полководца, который сумел победить с таким войском, — сказал сенат и назначил триумф.

Победное торжество продолжалось три дня. Такой богатой добычи Рим еще не видел. В первый день везли на 250 телегах статуи и картины греческих мастеров. Во второй день несли захваченное оружие и 750 бочек с серебряными деньгами. В третий день вели 120 жертвенных быков с вызолоченными рогами, несли 77 бочек с золотыми деньгами и дорогое убранство царского двора. Несли также священную чашу, отлитую по приказанию Эмилия из чистого золота и украшенную драгоценными камнями — весу в ней было 10 талантов. На простой телеге везли оружие и диадему Персея, за ней шли, горько плача, царские дети с толпой наставников, а за ними, в темном платье, с немногими друзьями, бесчувственный от горя царь Персей. Наконец, на колеснице, в пурпуровом плаще и с лаврами в руке ехал Эмилий. Перед колесницей несли 300 золотых венков — дары от Греции, а за колесницей шло войско, отряд за отрядом, распевая победные песни.

Вся добыча пошла в казну. Она была так огромна, что с этих пор Рим навсегда перестал собирать налоги с римских граждан. Себе Эмилий Павел оставил только ворох свитков греческих книг — библиотеку царя Персея.

Персей умолял Эмилия избавить его от позора триумфального шествия.

Эмилий ответил:

— Избавиться от этого всегда в твоей власти.

Но трусливый царь не решился на самоубийство.

Клятва не позволяла римлянам казнить Персея. Его посадили умирать медленной смертью в самую вонючую римскую темницу. Узнав об этом, Эмилий упрекнул сенат. Персея перевели в другую тюрьму. Здесь его затравили солдаты: толчками и ударами они не давали ему спать; через несколько суток без сна он умер. Два его сына умерли вместе с ним. Третий остался жив; потом он служил писцом в городе Альбе и за красивый почерк был, говорят, на хорошем счету у начальства.

КАТОН СТАРШИЙ

Перед нами прошли три полководца, три политика нового склада, которые с суровостью соединяли мягкость, с римской мощью — греческую образованность, с заботой о государстве — заботу о собственной славе: Сципион, Фламинин, Эмилий Павел. Теперь нас ждет человек, который всю жизнь был их противником, который словом и делом неустанно отстаивал древние римские доблести — простоту и строгость. Это Марк Порций Катон.

В молодости он служил в войске Фабия Медлителя и благоговел перед ним. Потом он участвовал в африканском походе Сципиона. Щедрость Сципиона казалась ему мотовством. Он сделал ему замечание. Тот ответил:

— Рим с нас потребует счет не денег, а побед!

Вернувшись в Рим, Катон привлек Сципиона к суду, но безуспешно.

Растущая роскошь казалась ему источником всех бед. Он говорил:

— Не спастись городу, где вкусная рыба стоит дороже рабочего быка.

Народ требовал внеочередных раздач хлеба. Катон начал речь к народу так:

— Трудно, граждане, говорить с желудком, у которого нет ушей…