Капитуляция

В хаосе, который последует за этим, Джек наденет униформу одного из надсмотрщиков и найдет способ бежать.

Тянуть с попыткой бегства смысла не было, её следовало предпринять сегодня же вечером. Потому что Джек не был бы Джеком, если бы не рассчитывал снова увидеть Эвелин.

Он продолжал вглядываться в спокойные воды залива. Тревога терзала его душу. Джек молился, чтобы теперь, когда он был узником Леклера, тот отказался от мысли отомстить Эвелин. Оставалось только надеяться, что сейчас француз слишком занят вторжением мятежников.

Но Джек должен был вернуться домой, к Эвелин, не только для того, чтобы защитить её. Он уже не мог отрицать силу и глубину своих чувств к ней. Джеку было непросто признаться Эвелин в любви прямо перед тем, как он отвез её с Лоо-Айленда обратно в Лондон. Просто он больше не мог молчать. Эта любовь буквально поглотила его, став смыслом жизни.

Теперь Джек понимал, что влюбился в Эвелин с самого первого взгляда, ещё той ночью в Бресте, когда она появилась среди ночи в доках, ища способ бежать из Франции. Она была такой сильной и смелой тогда… Она была такой сильной и смелой сейчас!

И после всего, что ей пришлось вытерпеть, Эвелин заслужила счастливую жизнь. Если Джеку суждено выбраться из этой тюрьмы — если ему суждено выбраться из Франции, — он хочет стать тем человеком, который создаст Эвелин достойную жизнь. Сейчас он изумлялся самому себе. Он едва мог поверить своим собственным мыслям. Он был авантюристом, контрабандистом, шпионом. Но сейчас, во мраке этой тюремной камеры, Джек уже не ощущал будоражащий зов опасности, как прежде. Вместо этого он мог думать только об Эвелин, об Эме и о том, как отчаянно им требовался покровитель и защитник…

Войны, подобные этой, могли длиться десять или даже двадцать лет. Он знал это. Такие войны всегда велись во имя свободы, но на деле приносили лишь разрушение и тиранию. Джек вдруг с силой сжал прутья оконной решетки.

Теперь он точно ощущал себя узником этой войны. Даже если ему удастся бежать от французов, станет ли он действительно свободным, продолжая работать на Уорлока? Неужели он и вправду хочет провести следующие несколько лет, удирая сразу от двух флотов и водя за нос французских и английских тайных агентов?

Теперь, когда он был так нужен Эвелин?

Когда она была так нужна ему?…

Джек в напряжении застыл на месте, услышав шаги снаружи камеры, в коридоре. Он не мог поверить в происходящее. Неужели они пришли, чтобы казнить его, именно сейчас? В тот самый момент, когда он задумал бежать, этой самой ночью?

Джек медленно повернулся — и увидел стоявшего у камеры Леклера.

— Добрый день, друг мой. У меня к вам несколько вопросов.

С ним был надзиратель, державший кольцо с ключами. Джек скользнул взглядом с этого кольца на Леклера, и его сердце учащенно забилось. Он и не думал, что его будут вежливо допрашивать, — он считал, что его станут зверски пытать. Кроме того, у надсмотрщика были ключи от камеры…

И тут вдруг оглушительно бухнула пушка.

Этот звук неожиданно прорезал тишину дня. Пушка грохотала очень близко. Джек встрепенулся — точно так же, как и Леклер.

А потом раскатистый гул орудий стал нарастать, раздаваясь снова и снова, послышались возгласы наступающей армии и грохот стреляющих мушкетов.

Здание тюрьмы вмиг огласилось пронзительным предупреждающим звоном — сигналом, смысл которого понял бы даже ребенок…

— Форт атакован! — вскричал бледный как смерть Леклер.

И Джек увидел страх, мелькнувший в его глазах.

— Я должен выбраться отсюда! — Леклер отскочил в коридор, готовясь бежать, и надзиратель обернулся, чтобы взглянуть на него.

Не теряя времени даром, Джек схватил тюремщика через прутья решетки, сомкнув руки на его шее. Тюремщик тяжело запыхтел и стал задыхаться.

Леклер в ужасе взглянул на них и сорвался с места, скрывшись в глубине коридора.

— Пьер! — окликнул Джек своего соседа, когда удалось подтянуть схваченного тюремщика ближе к краю камеры.

Пьер наклонился и, смеясь, вытащил пистолет из-за пояса надзирателя. Потом приставил его к виску перепуганного насмерть тюремщика.

— Открой мою дверь! — приказал Джек, и в этот миг снова, уже совсем рядом, загрохотали орудия, начали палить мушкеты, захрипели лошади и закричали люди. Сражение, похоже, происходило прямо под окнами камеры, и это означало, что форт успешно осаждали.

Надзиратель торопливо вставил ключ в дверь камеры Джека, отпирая её.

Выйдя из камеры, Джек мгновенно вырвал мушкет из рук надзирателя и ударил его оружием по голове. Тот рухнул на пол. Джек тут же отпер камеру Пьера и ещё одну, напротив них.

— Закончи с этим, — бросил на ходу Джек, передавая соседу ключи, потом бросился в противоположную камеру и выглянул из окна.