Капитуляция

Дом впечатлял, и это её не удивляло. Приняв решение отправиться в Лондон и передать письмо для Джека Грейстоуна лично его сестре, Эвелин успела немного узнать о семье Педжет. Доминик Педжет был известной личностью в свете. Сын французской аристократки, он был ярым тори, настроенным категорически против французской революции и горячо поддерживающим войну Англии против новой Французской республики. Считаясь одним из богатейших пэров в стране, он вращался в самых высших кругах общества — и был приближенным Питта и представителей правящей элиты. Несмотря на славу самоуверенного упрямца, репутацию он имел выдающуюся — Педжет слыл патриотом и человеком чести.

Ходили слухи, что Педжет даже принимал активное участие в Вандейском мятеже во Франции. Вокруг шептались, будто он когда-то был одним из тайных агентов Питта.

Эвелин предпочла пропустить эти сплетни мимо ушей. Более интересным представлялось то, что Педжет женился на девушке, чье положение в обществе было гораздо ниже его. Эвелин знала это, потому что успела кое-что разузнать и о семье Грейстоун. Несмотря на то, что Грейстоуны могли претендовать на родовитое происхождение, уходящее корнями в дни завоевания Англии норманнами, — их предки были нормандскими аристократами, — они серьезно обеднели на многие поколения. Дела их имения целиком и полностью зависели от рудника и карьера, дававших средства к существованию. Дом, расположенный близ мыса Лендс-Энд в Корнуолле, на самом южном его крае, был заперт вот уже несколько лет. Глава рода Грейстоунов потерял свой титул век-другой назад, выступив на проигравшей стороне какого-то восстания.

Педжет мог жениться на габсбургской принцессе, вместо этого его супругой стала Джулианна Грейстоун.

Это казалось довольно романтичным, но Эвелин была слишком искушенной в житейских делах, она сомневалась в том, что это — брак по любви.

Разумеется, выбор невесты определило множество факторов. Эвелин не сомневалась в этом, хотя и слышала какие-то странные сплетни о жене Педжета: будто та была большой чудачкой и чуть ли не сторонницей радикалов. Поговаривали, что однажды леди Педжет заключили в Тауэр — за её симпатии к якобинцам! Но, поскольку граф Бедфордский был тори, приближенным Питта, да ещё и участником военных действий Эвелин сильно сомневалась, что он мог бы жениться на какой-то радикалке.

Теперь, ожидая приема, Эвелин жаждала удовлетворить свое любопытство. Независимо от того, как скептически она относилась к невероятным сплетням, Эвелин была заинтригована и сгорала от нетерпения встретиться с Джулианной Педжет.

А ещё она сильно нервничала, ведь ей предстояло убедить леди Педжет передать письмо своему брату, и у Эвелин не было ни малейшего представления по поводу того, как графиня воспримет подобную просьбу.

В дальнем конце холла появился ещё один лакей, облаченный в точно такую же ярко-синюю с золотом ливрею и точно такой же напудренный парик. Слуга подошел к гостье, и его серые брови довольно надменно вскинулись. Эвелин поспешила улыбнуться, осознавая, что не выглядит такой нуждающейся в средствах, какой была на самом деле, — внешность сейчас значила всё! Эвелин была в своем самом изысканном черном бархатном платье, к которому она надела жемчуг и обручальное кольцо с бриллиантом. Ещё войдя в дом, она сняла перчатки, чтобы кольцо было заметно, и теперь протянула свою визитную карточку.

— Сэр, я надеялась увидеться с графиней Бедфордской, если она дома.

Брови слуги взлетели до невозможного выше.

Эвелин понимала, что нарушает этикет: правила приличия требовали, чтобы она оставила визитную карточку и вернулась в этот дом лишь тогда, когда хозяйка согласится принять гостью.

По-прежнему улыбаясь, Эвелин продолжила:

— Я провела последние два дня и две ночи в карете, проехав по всей стране, и дело, которое я хочу обсудить, не терпит отлагательств. Я ещё даже не сняла номер в гостинице.

Это была истинная правда. В сущности, Эвелин изрядно утомила безостановочная поездка в экипаже, точно так же, как и события прошедшего месяца.

Дворецкий положил её визитку на поднос и взглянул на имя гостьи. Потом быстро поднял взгляд, кланяясь.

— Графиня, я доложу леди Педжет, что вы только что прибыли в город, — произнес он в высшей степени почтительным тоном.

Эвелин поблагодарила слугу, и сердце с ликованием подпрыгнуло в груди — он мог ведь и отослать её восвояси. Она не сомневалась, что рано или поздно увидится с леди Педжет, но ей не хотелось задерживаться в городе, оставаясь вдали от Эме, чтобы гостиничный счет увеличивался с каждым днем, опустошая и без того худой кошелек.

Эвелин прошла вслед за дворецким в потрясающей красоты золотистую гостиную с дюжиной мест для сидения, опустилась на стул и принялась ждать. Её сердце по-прежнему оглушительно колотилось. Сидеть на одном месте Эвелин не могла, поэтому встала и начала в волнении расхаживать по комнате.

Письмо, которое Эвелин написала Грейстоуну, лежало в её сумочке.

«Любезнейший мистер Грейстоун!