Капитуляция в брачную ночь

Эммилин с любопытством рассматривала интерьер простого деревенского дома – пол выложен терракотовой плиткой, кремовые стены, симпатичная мебель, но явно не дизайнерская.

– Я таким его приобрел, – ответил Пьетро на незаданный вопрос Эммилин.

Они вошли в просторную светлую кухню. Пьетро усадил Эммилин за деревянный стол, а сам направился к холодильнику.

– Когда ты купил его?

– Пять лет назад.

– Почему?

Пьетро решил было уйти от ответа, но потом передумал. Что это изменит?

– Я тогда расстался с подругой. Журналисты считали, что мы поженимся. Она, похоже, тоже. Расставание было не из приятных – громкий публичный скандал и тому подобное. – Пьетро поморщился. – Я получил тогда хороший урок. И понял, что нужно иметь убежище, где можно укрыться от назойливого внимания прессы и спокойно пережить случившееся.

– А у тебя не было такого пристанища? – уточнила она.

Пьетро покачал головой:

– Нет. Я оставался в Риме.

– Это плохо?

Он улыбнулся.

– Я пытался утопить горечь расставания в алкоголе. Это был не лучший период моей жизни.

– Прости, – пробормотала она, чувствуя ревность, за которую себя ненавидела.

– Ничего. В конце концов, мы остались друзьями. Но я понял, что должен иметь уединенное место, где могу укрыться. Об этом доме никто не знает. Он принадлежит моей корпорации. И я никого сюда не привозил.

Эммилин было приятно это слышать. Тем не менее она не преминула язвительно заметить:

– Как это восхитительно, что вы остались друзьями.

Сарказм не укрылся от Пьетро.

– Ревнуешь?

– И не думала. – Эммилин поспешно отвела взгляд. Похоже, он читает ее как открытую книгу. Ей трудно притворяться, что прошлое мужа ее не интересует.

– А вот ты настоящий анахронизм, – заявил он, доставая из холодильника контейнер с едой.

– Я знаю, – ответила она, потянувшись к тарелке с холодным мясом. – Умираю от голода.

Пьетро пристально посмотрел на Эммилин. Она перестала жевать.

– Что?

– Когда ты улыбаешься, ты так похожа на мать, – заметил Пьетро.

На лице Эммилин промелькнуло выражение, которое вряд ли можно было назвать гордостью или удовольствием. Скорее это было сомнение. Вина. Боль. Пьетро стало любопытно.

– Тебе неприятно такое сравнение? – спросил он.

– Да бог с тобой, – напряженно ответила она. – Моя мать была очень красивой женщиной. Твое сравнение мне льстит.

– Неправда.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что знаю тебя, – просто ответил он.

Сердце Эммилин ухнуло вниз. Пьетро сказал правду.

– Так почему ты не хочешь быть похожей на Патрицию?

«Ты никогда не будешь такой, как я! Немедленно сними это! Умойся! Ты переборщила с тушью и помадой. Ты похожа на дешевую порнозвезду!» – пронеслись у Эммилин в голове слова матери.

Девушка невольно вздрогнула.

– Ты не прав, – настаивала она, хотя от горького воспоминания по спине пробежали мурашки.

– Я всегда прав. Но я могу быть терпеливым.

Он выложил на тарелку горсть клубники, сыр и хлеб.

«Могу быть терпеливым», – повторила про себя Эммилин. Неужели он обладает даром читать мысли и говорить то, что ей в данный момент хотелось бы услышать?

– Все не просто, – сказала Эммилин, помолчав.

– В семье всегда так, – согласился он.

– Твои родители довольны, что ты остепенился? – Она изобразила пальцами знак кавычек.

Пьетро пожал широкими плечами.

– Думаю, да. А Рейф считает, что перед тобой невозможно устоять, – добавил он. – Мне кажется, он здорово завидует, что твой отец выбрал меня, а не его в качестве твоего мужа на день.

Эммилин фыркнула и поднесла ко рту клубнику. Странно, но нагота ее не смущала. Все было сейчас правильно.

– Ты когда-нибудь любил? – Вопрос сорвался с губ помимо воли.

– Нет.

– Серьезно?

Она потянулась к тарелке, но Пьетро перехватил ее руку и поцеловал в ладонь. Затем засунул в рот ее палец и пососал его. У Эммилин внутри все перевернулось.

– Серьезно, – пробормотал он и, обойдя деревянную лавку, встал напротив.

– Но у тебя было столько женщин.

– Секс не есть любовь, дорогая.

Перед взором Эммилин разверзлась огромная черная пропасть. «Секс не есть любовь», – повторила она про себя. Секс просто физический акт. Биологическая функция. Гормональная потребность. И ничего более. Зачем она задала этот глупый вопрос?

– А как же та женщина, с которой ты скандально расстался?

– Которая? – выгнув бровь, переспросил он.

– Пять лет назад до покупки этого дома.

– Бьянка, – тихо сказал он. – Она мне небезразлична до сих пор.

Теперь ревность не только полыхала огнем, но катилась раскаленной лавой, обжигая все внутри.

– Та самая рыжеволосая красавица, с которой ты заигрывал на нашей свадьбе? – уточнила ошеломленная Эммилин.

Пьетро тут же почувствовал раскаяние и сожаление. Он совсем забыл, что Эммилин знакомо имя Бьянки. Пьетро допустил глупый промах, чего раньше за ним не водилось.

– Я тогда был не прав, – признал он.

– Можешь повторить это хоть сто раз, – раздраженно сказала она, потянувшись за фисташкой, чтобы как-то отвлечься. – Ты до сих пор с ней встречаешься?

Эммилин было больно. Ее тело все еще пульсировало от недавней близости, каждая клеточка вибрировала от полученного наслаждения, и она ревновала. Боже, как же она ревновала!

– Нет.