Капкан

– Знаю, – он кивнул. – Самые большие, ночные, пять капель. Обычно брал «Беллу», но что-то тут не вижу.

– Нет «Беллы», есть «Натурелла»…

Девчонка неожиданно рассмеялась.

Звонкий смех не гармонировал с ее агрессивным обликом.

–…Еще лучше. Чисто ночные, семь капель.

– Отлично! Где они лежат? Возьму две пачки… нет, четыре… нет, пожалуй, даже пять.

– Они дорогие. Дороже, чем «Белла».

– Ну и что? – Мальцев пожал плечами. – Жена у меня одна и она дороже всех прокладок.

– Вы отличный муж. А хотите взять еще ежедневные? К нам пришла новая марка, я еще не запомнила название. Тонкие, нежные, с запахом лаванды. И все возможные цвета: белый, красный, черный…

– Покажите. В ежедневных я тоже слегка разбираюсь.

– Идемте, покажу, – ответила девушка и пошла прочь.

– Но…

– Идемте, идемте.

* * *

За стеной из стеллажей обнаружилось пространство.

Здание имело окна, здесь был натуральный свет.

На широких подоконниках громоздились пачки подгузников «Хаггинс» и еще какой-то детской дребедени, востребованной в огромных количествах.

Зачем они пришли сюда, Мальцев не имел понятия.

– Сейчас покажу…

Девчонка с треском расстегнула молнию, не без труда спустила облипающие джинсы, повернулась к нему.

–…Вот…

Бледные бедра были тонкими, на левом сияла разноцветная татуировка, изображающая шипастый цветок.

Узкие черные трусики выглядели невинно, загнутые «крылышки» черной прокладки казались их деталью.

Картину дополняли густые, слегка вьющиеся черные волосы, которые выбивались из-под краев, нарушая современную традицию по-мусульмански выскабливать лобок.

Из этого великолепия струился нежный цветочный запах.

Мысли сбивались, что-то жарко пульсировало в висках.

* * *

– Я все, готова, спасибо, мне с вами понравилось. Очень, очень и даже очень-очень.

Девушка говорила спокойно, происшедшее не выходило из образа ее жизни.

– Теперь давайте вы. Кончать в меня можно, сегодня безопасный день.

За спиной – в каком-то метре, отделенные стеллажами – две пожилые татарки обсуждали сравнительные достоинства стиральных порошков «Миф» и «Персил».

Внизу под окном ездили чьи-то дети на самокатах. Собака без ошейника – но с желтым чипом в ухе – подняла ногу, помечая столбик штакетника.

А здесь был неширокий девичий задик, шершавый в его руках.

* * *

Мальцев шагал по двору, помахивая двумя «маечками».

В одной лежали пять кирпичей семикапельных прокладок «Натурелла», в другой – упаковка карпаччо, небольшой штоф оливкового масла и тугой лимон взамен половинки, имевшейся в холодильнике.

Он не понимал случившегося, но не осуждал себя.

Жизнь оставалась жизнью, даже если ее осталось не так уж много.

На парковке сиял новенький «Рено Флюэнс».

Мальцев испытал глупое желание просмотреть ночные записи видеорегистратора.

В двух шагах от машины сработала чип-карта, громко щелкнули замки дверей.

Но сигнализация бдила, открывать просто так не следовало.

Он вытащил из кармана брелок «Магикара», напоминающий тигровый клык.

Следом выпала какая-то бумажка.

Нагнувшись, Мальцев поднял ее с замасленного асфальта, отряхнул.

Это был рекламный флаер.

С одной стороны на брендовом розовом фоне пестрели акционные скидки по косметике на следующую неделю.

На оборотной белой было написано черной ручкой:

«Арина. 4 через 2. Сегодня был 3-й день».

Он достал телефон, уточнил дату, порвал листок в клочки и сунул обратно в карман, чтобы выбросить в урну около подъезда.

А потом подумал, что надо спросить у жены, кто из звезд прошлого века исполнял шлягер про горную лаванду.

Капкан

– …Нравятся?

Голос женщины был еле неразличим в грохоте автобуса.

– Что – нравится? – переспросил Воронов.

– Булки мои.

Женщина усмехнулась.

Он не ответил.

1

От общественного транспорта Воронов давно отвык.

Маршрутки были уделом размалеванных студентов и грязных садоводов. Насквозь прокуренные, они провоняли мочой, которую водители спускали в люк на конечных остановках, где не имелось туалетов.

Впрочем, общественных туалетов в России не имелось нигде: искони считалось, что граждане великой помойки не мочатся и не испражняются, питаются святым духом.

Этот автобус, подошедший первым к остановке, мог казаться раем: он был полупустым по утреннему часу, несколько пассажиров тряслись впереди, хвост оставался свободным.

Избегая соседства с немытыми соотечественниками, Воронов сразу прошел назад.

«ПАЗ» имел универсальную конструкцию: мог использоваться как автокатафалк. В корме имелась прямоугольная дверца для гроба, пара задних сидений располагалась напротив друг друга.

Один диван был свободен, Воронов опустился на него. На противоположном сидела женщина.

Она казалась его ровесницей, то есть некоторое время назад перевалила за сорок пять и не спеша приближалась к пятидесяти.

Одежда: полосатая безрукавая блузка и темно-серая блузка, купленные не в бутике – соответствовала облику автобусной публики. Топорное лицо не вызывало приятных эмоций, помада была слишком яркой, тени – слишком синими. На руках сверкало больше колец, чем имелось пальцев.