Капкан для бешеного (СИ)

Но весь следующий день я только и делала, что думала о Феликсе. Даже пару раз звонила, чтобы узнать, пришел ли в себя. А значит, завтра мы с ним точно встретимся. Смена у меня дневная, потому что персонала не хватает, но зайти придется. Ведь сто процентов зав отдаст мне нового пациента, которого сама же и оперировала.

Каюсь, перед уходом домой я все же заглянула в реанимацию. Не положено, конечно, но девочки меня пропустили. На пару минут. Не больше.

Я стояла и смотрела, как работали приборы, а Феликс ровно дышал. С закрытыми глазами. Правда, веки дрогнули пару раз, или это мне просто показалось? Решила поскорее свалить, чтобы не встречаться с ним как можно дольше.

И вот сейчас я стояла перед заведующим отделением хирургии, пытаясь все-таки отмазаться от нового пациента:

— Святослав Михайлович, а может, Василию отдадите? — в очередной раз скривилась, всем своим видом показывая, как мне дороги эти пациенты, будь они не ладны. — У меня и так завал! — провела тыльной стороной ладони по горлу, но наш горячо любимый шеф (как мы его ласково за глаза называли) был непреклонен:

— Орловский Феликс Германович, — кинул на стол историю болезни. — Забирай, — ткнул в меня пальцем. — И без разговоров, Краснова. Там друг нашего больного потребовал лучшего врача. Считай это комплиментом.

Выдохнула. Резко. Схватила бумажки и фыркнула на ходу, демонстрируя заведующему спину:

— Ну спасибо, дорогой Святослав Михайлович!

Вот же, счастье-то привалило. Хотя сама же вчера предполагала, что отдадут Феликса в мои нежные, но надежные руки. Только вот сегодня передумала — да, непостоянная я. Имею, между прочим, полное право.

Только вот как в палату-то зайти? Чтобы не заметил этот негодяй, как руки мелкая дрожь бьет. Хорошо еще Маринка с расспросами не приставала, а то бы точно я вспылила раньше времени.

А может, он меня не узнает? Думаю, за это время не одна женщина побывала у него в постели. Ой, какая мне вообще разница?

Правильно, никакой. Я просто выполняю свою работу.

Переступила порог палаты, перед этим сделала несколько дыхательных упражнений и сразу же наткнулась на удивленный взгляд мужских глаз.

— Ну нифига себе! — Феликс действительно был удивлен и даже не скрывал этого. — А я думал, что мне показалось, когда голос твой слышал в реанимации, — намерено, как я полагаю, сделал паузу, а после расплылся в улыбке: — Здравствуй, Малинка! Вот ты и попалась!

Да уж, тут трудно спорить.

Только вот мужские глаза сейчас обещали отнюдь не райское наслаждение. Несколько минут назад думала о том, что он меня забыл, а сейчас жалею, что это не так.

Боюсь, мои проблемы только начинаются…

Глава 14

Феликс

Сознание медленно возвращалось ко мне. Что-то мерзко пищало над ухом, отдаваясь колокольным звоном в башке, еще и где-то вдалеке, как в тумане, услышал женские голоса:

— Как он, Наташ?

— Все в порядке, — тишина, лишь только писк над ухом раздражал, как муха назойливая. — Да вы не переживайте, Анжелика Сергеевна, — и снова молчаливая пауза, а я попытался глаза открыть. — Придет он в себя, парень крепкий. У него показатели, как у космонавта.

Малинка. Точно она. Только почему неизвестная мне Наташа называет мою Малинку Анжеликой Сергеевной? Какая-то хрень, не иначе, еще и этот писк над ухом уже реально бесит. Наверное, это мое больное воображение играет со мной злую шутку.

Я слышал, что наркоз может вызывать галлюцинации, но не так же явно, почти ощутимо.

Мне уже даже на больничной койке мерещится Малинка. Ее голос. Ее запах.

Это просто какое-то дикое наваждение.

Последнее воспоминание — засада, выстрелы и обжигающая боль в боку.

Дальше провал. Полный. Только туманные картинки, которые были то ли явью, то ли сном. Хрен поймешь.

На секунду пришел в себя в скорой, услышал:

— Везем огнестрельное. Большая кровопотеря.

И тогда подумал: «Бля, они должны были ментам сообщить. Надеюсь, Руслан все уладит».

Потом слишком уж туманно помню, как меня поднимали в операционную. Я уже был под препаратами, которые мне кололи в скорой, а теперь белый потолок, какая-то яркая лампа сверху и укол в вену.

Мне показалось, что я сдох, потому что тела не чувствовал. Но голоса остались.

И среди них был голос Малинки…

А потом пустота. Без воспоминаний, ощущений и прочей фигни.

Но сознание было при мне, болталось где-то на грани. И я попытался соединить тело и мозги. До кучи.

Не получалось, мать его!

Сейчас, раз я слышу голоса и даже могу пальцами шевелить, значит, в себя прихожу. Жив. Не сдох еще. А значит те, кто стрелял в меня сегодня, ответят по полной программе. Хотя сегодня ли? Сколько времени прошло?

Открыл глаза — приборы, трубки из рук и милая медсестричка с улыбкой на устах:

— Доброе утро!

— М-мм, — это единственный звук, который удалось выдавить из себя — жуткая сухость в горле, а язык как каменный.

Да уж, силы я свои переоценил, но самое главное — живой. Выкарабкаюсь обязательно, а пока отдохну. Сам же недавно мечтал — чем не повод дать своему организму полностью восстановиться?

К вечеру меня перевели в палату. Я даже встал, несмотря на причитания врача.