Капкан для Лиса, или Игра без правил (СИ)

Подаю ей вывернутые джинсы, старательно следя за тем, чтобы взгляд не стекал к плоскому животу и ниже – к соблазнительно гладкому лобку. Мелькает даже идея метнуться в ванную минут на десять, спустить излишек посторонних мыслей, и вот тут уже приходится со всей силой провести по лицу руками.

Очнись, дружище. Ты катишься на самое дно.

Одевшись, Полина уже почти не дрожит, почти держит себя в руках. Но тем не менее, сама не своя от ярости. И стоит ей поднять глаза от пола, вся мощь упрёка пережимает мне горло тугим кольцом.

– Так дело не во мне, дело в тебе, – ведёт она плечом, пытаясь сбросить мою руку. – Пусти.

Взглядом пробегаюсь от растрёпанной тёмной макушки к нервно трепещущим длинным ресницам и переносице, усыпанной веснушками – редкими как брызги солнечного света в хмурый день.

Не отнимай у меня это тепло, бунтарка!

– Хорошо, поговорим обо мне, – резко глотаю воздух, чувствуя, что вот-вот задохнусь от жёсткого схода возбуждения. Я ведь хотел по-хорошему. Каждый раз пытаюсь исправить старые косяки, а по итогу стабильно загребаю новых.

– С зеркалом поговори. Мне эта тема неинтересна, – огрызается она, задевая меня плечом. – Проваливай с дороги, сказала.

– Стоять, – чтобы взорваться мне нужен был повод, и Полина вот только что мне его щедро отвесила. Стоило перейти на приказной тон. Давний аллерген прицельно жальнул по самолюбию. Единственный мой стоп – не прикасаться. Даже пытаясь остановить. Её трогательная беззащитность ещё слишком отчётливо стоит перед глазами. А вот эхо собственной злости вышибает разум как тот снаряд на максимальном ускорении. – У тебя времени остыть до вечера. Потом я тебя хоть из-под родительской кровати достану, но мы поговорим. Ты знаешь, я найду способ.

И как же без того, чтобы не хлопнуть дверью! Излюбленный женский приём: "Чем громче точка, тем я правее". Это удивительно, но я безжалостно гашу в себе порыв догнать её – сумасшедшую девчонку, которая с пугающей лёгкостью заставляет меня теряться как подростка и с волнением ждать, что вот завтра она великодушно позволит себя приручить.

Зачем она мне? Без понятия. Или не хочу признавать, что понимаю это слишком хорошо. И ответ мне совершенно точно не нравится.

Экзотика

Поля

– Поль, можешь так не озираться. Лис сегодня хорошо если подтянется к последней паре.

– Откуда такая уверенность? – опрометчивый вопрос с головой выдаёт причину моей взвинченности. Меньше всего я хочу сейчас обсуждать своё состояние. Пусть и со Светкой, которая, к слову, понятия не имеет о заключенном между мной и Киром уговоре. Эта тема настолько личная, что откровенность даётся сложно даже с собой.

– Стас, – коротко рубит подруга, морщась то ли от одного имени своего опального идола, то ли обжёгшись жадным глотком латте. – Услышала обрывок телефонного разговора.

Кир сегодня звонил и мне тоже. Ровно три раза. Все три – с интервалом в минуту, сразу после того, как я выскочила из его квартиры. Потом затаился, не добившись ответа. Он с эмоциями быстро справился, я же продолжала смотреть сквозь подаренные им герберы и понимала, что встряла.

Почему он отказался? Без одежды я недостаточно хороша? Сама видела, какие красавицы строят ему глазки. Куда мне тягаться. Для Лиса вся моя привлекательность в недоступности, сам говорил. Стоило сдаться, как интерес тут же сдулся. И мне бы радоваться, но обидно до слёз. Это что получается? Соблазнить меня ещё куда ни шло, ибо мой выбор – мои проблемы, а вынудить – уже чревато упрёками? Мне где-то в глубине души даже льстила настойчивость Кирилла, а на деле вот оно что... Не знаю, как в глаза ему теперь смотреть.Так больно и стыдно. И всё равно тянет к нему до помутнения.

– О, Стас. Надо же, один, без девушки.

– Кто ж ходит на рыбалку со старым уловом? – мрачно усмехаюсь, глядя вслед прошедшему мимо занятой нами лавки Королёву.

Спортивная фигура, уверенная походка, самоуверенный взгляд. Ходячая неприятность и потрясающий образец девичьих идеалов в одном флаконе. Брюнет, шатен и рыжий – все как на подбор. Остаться равнодушной никаких шансов.

Троица косит сердца штабелями.

Троица топчет влюблённость ногами.

А зверствовать им позволяем мы сами...

Дуры.

В кронах свирепствует ветер, роняя каштаны. Десятки плодов медно-коричневым глянцем рассыпаются по тротуару и ударяют по болевым точкам где-то там глубоко в груди. Тоска колючками скребёт – не достать, не вырвать. Проклятый Лисицин!

– Поль, я тебе о наболевшем, а ты! – дует Светка губы без особой, впрочем, обиды. Мы обе слишком хорошо понимаем, что я права.

– А я тебе о вечном, – жмурюсь до появления красных точек, стараясь прогнать болезненную картинку, где Кир мне улыбается в тени такого же каштана. В его улыбке тепло, нежность, восторг, а не вся та ахинея, что произошла наутро, когда его циничный мозг, наконец, воспрянул после жёсткого приземления. – Тебе что важнее – любить или чтобы тебя любили? Если первое, тогда не жалуйся, а за вторым – это не к ним, Свет.

– Да понимаю я, – удручённо вздыхает подруга. – Кстати, насчёт Лисицина, ты не пробовала с ним, ну... поговорить?

Я отворачиваюсь.