Капкан для Лиса, или Игра без правил

– Мат. анализ у них. С Меркуловой. Эй, ты куда? Мы недоговорили, – зато я договорил. Вернее, членораздельное что-то выдать неспособен. Одни маты на языке. – Лисицин!

Отмахиваюсь, припуская на четвёртый этаж. На первой же ступеньке меня настигает звонок. Лекции начались.

Нужный кабинет почему-то заперт и я растерянно осматриваюсь по сторонам. Ну точно же, Меркулову перевели на первый в аудиторию попросторнее.

В коридорах слышно только быстрое эхо моих шагов. Пока бегу, проматываю в уме разговор со Светой и не могу уложить в голове эту новость. Продаться! Она же говорит про Морозову? Господи, это что, шутка?

У двери растерянно медлю и крепче стискиваю телефон, боясь, что тот выскользнет из онемевшей ладони. Злость переполняет доверху, распирает череп, а следом накатывает страх – а вдруг правда? Вдруг показалось и я сам себе придумал взаимность? И ей проще отдаться какому-то хрену с горы, чем довериться мне?

Самый простой вариант – дождаться перемены и всё выяснить пока не стало поздно, но от ярости пальцы дрожат и не попадают по иконкам, в голове виснет противный звон. Не отвечает.

Силой выволоку. Выкраду. Никому не отдам. Я смотрю на экран, на строчку с лаконичным "Чудо", затем просто распахиваю дверь. Да пошло оно!

– Молодой человек... – очки будто сами собой сползают на преподавательский нос в противоположность бровям, взлетевшим чуть ли не до самой кромки волос. – Что вы себе позволяете?! Надеюсь, вы назовёте вескую причину...

Окончание теряется в возгласе Полины, которая на мою удачу сидит за крайней партой.

Смахнуть тетрадь в рюкзак, вцепиться в тонкую руку выше локтя, сдёрнуть с места – на всё про всё уходит пара секунд.

– Молодой человек, что происходит?!

– Всё в порядке. Семейные обстоятельства, – отрезаю, оттаскивая ошеломлённую девчонку к двери. – Вопрос жизни и смерти. Зависит от того, кто быстрее отъедет – крыша или санитары.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Седовласая мегера что-то верещит мне вслед – не слышу. Полина слишком быстро приходит в себя и без долгих предисловий заряжает мне локтем под рёбра. Дверь за нами закрываю уже ногой, глотая маты. Выходкой больше, выходкой меньше – один чёрт до отцовских ушей долетит. У него везде глаза и связи.

– Девственность, говоришь, мешает? – шиплю на порозовевшее от шока ушко, прижимая Полину к стене. – Я же хотел по-людски: подождать, дотерпеть пока привыкнешь. Не так, как с другими хотел, понимаешь?! Почему с тобой всё так сложно? Почему я при виде тебя вечно туплю, как мальчик?

Не знаю, что в моём лице такого, но она вдруг прижимается лбом к моему плечу. Сладко так прижимается, измученно. И это не поражение – это победа. Её победа. Полная и безоговорочная. Лёгкие стискивает так сильно, что я едва различаю поплывшую картинку. Я не смогу отпустить её сейчас, даже если меня начнут резать живьём.

– Эй, что ты делаешь? – Полина не сразу замечает пропажу своего телефона из кармана, а потому не успевает вырвать девайс до того, как пойдут первые гудки.

– Иван Борисович, здравствуйте, – пытаюсь убрать взвинченность из голоса, одновременно придерживая Морозову за волосы. – Это Кирилл. Лисицин.

– Полина в порядке? Здравствуй.

Именно в такой последовательности. Краткость и мгновенная расстановка приоритетов. Мужик мне определённо нравится всё больше.

– Конечно, в порядке. Она же со мной, – заявляю твёрдо. Грудью чувствую волну чужой иронии. Смешно ей. Да я чуть не поседел пока бежал!

Удивительно, но именно этот короткий смешок дочери не только достигает отцовских ушей, но и мгновенно снимает повисшее на том конце напряжение.

– Отпрашивать опять собираешься? – снисходительно смягчается его тон.

– На реку. С ночёвкой, – выпаливаю зажмуриваясь. Была не была.

Полина – та и вовсе перестаёт дышать. Я стараюсь не анализировать, волнение то или очередной шок. Всё внимание на собеседника и подбор весомых аргументов. Потому что, как уже признал, не отпущу.

– Плаваешь хорошо, парень? – практически сразу осведомляется мужчина.

– Кролем, брасом, на спине...

– На рассвете чтобы вернулись, всё-таки середина учебной недели. А я пока гляну, куда Ленка мою гирю задвинула. Потому что если хоть словом дочь нашу обидишь – привяжу к ногам и утоплю.

– Спасибо, – выдыхаю, уверенный, что теперь-то уж точно где-то в моей густой копне только что пробился седой волосок. Как раз таки причинить Полине некоторую неизбежную боль я и собираюсь. Притом что шуткой это предупреждение явно не является.

– Вместо того чтобы отпрашивать, ты мог бы лить ей в уши чушь про возраст и самостоятельность, но предпочёл уважить уклад нашей семьи. У любой женщины, любого возраста, всегда должно быть рядом крепкое плечо. Не подведи.

– Можете на меня положиться, – рапортую в тишину. Звонок уже завершили. – Ни слова, – сухо предупреждаю фыркнувшую Полину. – Я не хочу на корм к рыбам, но руки всё ещё зудят так охота оторвать твою дурную голову.

И снова Морозова слушается. Видимо, не меньше моего устала бегать от себя.

Мошенница