Капкан для медвежатника

Сари. История этого женского костюма, как сказал Елизавете гид, которого она наняла для знакомства с достопримечательностями Бомбея, насчитывает столько же лет, как сама Индия. Махабхарата – древний индийский эпос – рассказывает, что однажды царь Юдхиштхира из рода Пандавов, играя в кости с вражеским кланом Кауравов, проиграл и свою казну, и свое войско, и мать, и братьев, и самого себя. Последней ставкой он сделал жену Драупади. И тоже проиграл. Обрадованный победитель приказал привести прекрасную Драупади в зал собраний, где проходила игра. Но она отказалась прийти, говоря, что еще не одета. Тогда слуга схватил ее за волосы и поволок, как простую рабыню. И вот все увидели горько плачущую Драупади, которая из последних сил удерживала наполовину спустившееся платье. В скорби, не поднимая головы, стоял ее муж. А враги разразились злорадным и довольным смехом: как же, ведь удалось оскорбить одного из Пандавов. Один из Кауравов решил сорвать с Драупади одежду, чтобы навеки покрыть ее имя позором. Однако как ни старался он обнажить ее, прекрасная Драупади оставалась одетой. Тогда распутные победители схватили один конец тонкого материала, в который она была скромно и тщательно задрапирована, и стали тянуть. Долго тянули, да так и не смогли обнажить прекрасную Драупади. Ведь Господь Кришна обещал защитить ее добродетель и чистоту с помощью сари.

Так, 5000 лет назад в первый раз в письменном источнике была упомянута древняя индийская женская одежда – сари.

Эпос, конечно, эпосом, но до чего это сари подчеркивает линии женского тела! Можно надеть его так, чтобы край его ниспадал с плеча, подобно шлейфу. А можно прикрыть им голову. Как сказал гид, делают сари исключительно мужчины. И это правильно, ибо кто как не мужчина может оценить пленительную красоту женских форм. Лиза сама бы с удовольствием носила сари, надевая его прямо на голое тело, без нижней юбки, и Савелий, когда бы вырвался из трюма этого парохода «Нижний Новгород», разматывал бы ее, вращая и освобождая от одеяния.

Она вспомнила, как они отметили свое появление на пароходе «Ниагара» два года назад, когда Савелий взял ее с собой, и это путешествие явилось как бы их свадебным круизом. Собственно, так оно и было. Пассажиры еще только расходились по каютам, а они уже занимались любовью...

Началось это их путешествие на «Ниагаре» с того, что, бросившись на постель под розовым куполом балдахина и как бы нечаянно оголив свою точеную ножку, Елизавета призывно и страстно посмотрела на Савелия. Этого оказалось достаточно, чтобы у него вылетели из головы все мысли, кроме одной: жажды обладания ею. Он бросил папку с бумагами на пол и резко притянул ее к себе. Потом, уткнувшись лицом в ее золотистые волосы, он стал жадно вдыхать их аромат, лаская ее груди. Елизавета на миг оцепенела, потом мягко скользнула горячей ладошкой под отворот его сорочки, прижалась губами к гладкой коже шеи. Они не произнесли ни слова, стаскивая, стягивая и сминая одежду друг друга, в неистовом нетерпении подхлестывая и без того обезумевших демонов страсти. Савелий развернул ее на спину, подхватил под округлые ягодицы, одним упругим толчком вошел и замер, оглохший от гулкой тишины, наполнившей всю вселенную. Всякий раз, когда случалось подобное с ним и с нею, Лизавете казалось, что это происходит впервые, – до того остры были испытываемые ощущения. А потом приходило опасение, что эта сладость и нега, которую он испытывает, слишком быстро кончится...

– Не торопись, милый, не торопись, прошу тебя, – жарко зашептала Лиза, умоляюще глядя на Савелия.

Она невольно царапнула своими коготками его крепкие плечи, обхватила ногами и стала отдаваться той неге и наслаждению, которое охватывало ее, подобно волне, с каждым приливом откусывающей от берега все больший и больший кусочек. Мир вокруг рухнул, исчез в небытие, оставив только жгучее стремление к чему-то там впереди, некой вершине, сверкающей в ореоле раскаленного, бешено вращающегося пространства. Каждое движение Савелия, как и движение Елизаветы ему навстречу и в такт, были шагом к этой вершине, и они были едины и не разделимы на пути к апогею наслаждения друг другом. Пока не достигли его.

Боже, сколько дней она уже без Савелия... Руки Лизаветы сами, будто это были его руки, потянулись к интимным местечкам. Одна ладонь легла на грудь, другая притронулась к набухшему венчику... Нет. Она дождется любимого Савушку. Обязательно.

Лиза вздохнула: надо отвлечься. Где же этот гид?

* * *

–  Как это нет угля? И куда же он подевался? – неистовствовал капитан «Нижнего Новгорода».

Но помощник только пожимал плечами:

– В Константинополе мы забили углем полный трюм!

– Да? И где же он? Не могли же его сжечь весь, даже еще не дойдя до Сингапура и тем более до Коломбо!

– Я не исключаю, что произошла диверсия, – сказал старпом ради того, чтобы хоть что-то сказать.

Капитан замолчал.

– Вы думаете? – после минутной паузы спросил он уже своим обычным ровным голосом.