Капкан для медвежатника

– Ну что, я ответила на все твои вопросы? – обреченно спросила Вронская.

– Нет, не на все, Кити, – ответил Савелий Николаевич, очевидно, принявший какое-то решение.

– А что ты еще хочешь узнать? – спросила Кити, и в ее глазах мелькнула надежда.

– Я хочу узнать, где актер хранит свой компрометаж, – негромко произнес Родионов.

Вронская пристально посмотрела ему в глаза:

– Ты хочешь... Нет, – отрицательно покачала она головой. – Это невозможно!

– Не решай за меня, – твердо сказал Савелий Николаевич. – Я считаю, что это будет правильно.

– Я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня. – Екатерина сделала неуверенную попытку подняться, чтобы уйти.

Родионов остановил ее мягким прикосновением:

– А я буду рисковать не только из-за тебя, но и из-за себя тоже, – ответил он.

– Что это значит? – удивленно подняла бровки Кити.

– Это значит, что я не люблю шантажистов, – ответил Родионов. – Так где же этот мерзавец хранит компрометаж?

– Ты не поверишь, – тихо промолвила Кити.

– Поверю. Говори.

– В Императорском Промышленном банке.

– Что?! – Брови Савелия Николаевича невольно вскинулись вверх.

Вот это новость!

– Именно, – ответила Кити. – Мне кажется, этим самым он провоцирует Бориса... – Вронская запнулась и поправилась: – Бориса Яковлевича совершить какой-нибудь противузаконный проступок – скажем, вскрыть сейф и уничтожить письмо и фотографические карточки, – и тем самым окончательно подорвать его репутацию и отомстить мне.

– Возможно, – согласился после некоторого молчания Савелий. – А что за сейф?

– Сейф самой новейшей конструкции, как сказал мне Борис... Яковлевич. С электрическим замком и сигнализацией.

– Ты сможешь сегодня достать мне план банка и схему сигнализации? – задумчиво спросил Савелий.

– Что касается схемы, это вряд ли, – нахмурила брови Вронская. – Она находится в секретном отделе, доступ в который обязательно фиксируется службами, даже если туда войдет генерал-губернатор. Мы поступим проще: я попрошу Бориса Яковлевича, чтобы он ее отключил.

– А он согласится? – спросил Савелий Николаевич.

– Если попрошу я, то – да.

– А план банка? – деловито произнес Родионов, уже решив, что возьмется за это дело.

– План банка тебе тоже не понадобится.

– Почему? – удивился Родионов. – Перед делом я всегда тщательнейшим образом...

– Потому что сейф, где лежит компрометаж, – перебила Савелия Кити, – находится в личном кабинете управляющего.

– Право, неожиданно. Почему же у него? – еще больше удивился Савелий.

– Потому что кабинет управляющего тоже является составной частью банка. За подобную услугу с клиента берут дополнительную плату.

– Понятно. И Заславский на это согласился? – удивлению Родионова не было границ. – Ведь он мог бы отказать в услуге, сославшись на какую-нибудь вескую причину.

– А куда ему деваться? – Кити отхлебнула глоточек уже остывшего кофею. – Этот подонок поднял бы такой шум! Мол, государственное предприятие отказывает в законном праве своему гражданину!

– Тоже верно.

– А когда стали бы разбираться, за что же известный и заслуженный актер получил отказ, то он наверняка пояснил бы, почему управляющий не берет его бумаги на хранение и что это бумаги...

– Да-а, обложил он вас, – невесело заметил Родионов.

– Не то слово, Савушка. – Кити Вронская снова отхлебнула кофе и ласково посмотрела на собеседника. – Только прошу тебя, подумай еще раз, прежде чем возьмешься за это дело. Надо ли тебе это... К тому же у тебя слишком мало времени...

– Я уже подумал, – ответил Родионов.

– Что ж... – Лицо Кити приобрело странное выражение, которого Родионову за время их общения видеть не приходилось: ее как будто бы распирала какая-то неловкость. – Ты сам предложил... это сделать... даже не знаю что и сказать.

– Не нужно ничего говорить, – сдержанно заметил Савелий. – Для меня это не составит особого труда.

Вронская вдруг засобиралась, словно куда-то опаздывала:

– Прости, но мне пора.

– Мне тоже, – сказал Савелий Николаевич, поднимаясь.

Когда они вышли из кондитерской и попрощались, собираясь разойтись, Кити вдруг прижалась к Родионову:

– И еще...

– Слушаю тебя, Кити, – встретился с ее взглядом Савелий.

– Спасибо тебе, Савушка... Надеюсь, что я как-нибудь сумею отблагодарить тебя.

Глава 2 КАПКАН

Мамай сильно горячился. Таким взбудораженным Савелий Родионов видел своего старого товарища и телохранителя крайне редко, потому не перебивал, давая выговориться. А Мамай, как это случалось нередко, в выражениях не стеснялся...

– Билят! Ни наты тута хатить! Повяжутэ, как пить тать! Гатовица натэ толга, а не атин тень. Гыте итэ витано, ипона мать, штобэ такэ, с бухтэ-барахтэ, банык ити бырать!?

– Ты все сказал? – спросил Савелий хмуро, когда Мамай закончил свою яркую и образную речь.

– Нету.

– Тогда говори дальше, я послушаю.

– Пыредчуствие у миня, билят.

– Предчувствие?

– Ага. Тавай не пайтем?

– Надо, Мамай, я обещал.

– Тавай, щерез тыве нители пайтем, рас тибе натэ.

– Через две недели будет поздно.

– Ай, шайтан-баба, не сылушай и-йе! Хитрый она, сибе на уме...

– Я уже все решил, Мамай, – твердо сказал Родионов.