Капкан для МI6

Ермилов пожал плечами. У него не возникало похожих ассоциаций. «У Славки все еще война в мыслях, — подумал Ермилов, взглянув искоса на друга. — Не сможет он забыть, уж если и мне она иногда снится, а он-то хлебнул полную чашу этого обжигающего кровавого варева».

Огромные ели темнели на фоне белых стен особняка. Не только аллея, но и сам дом напоминал дворянское гнездо — с балюстрадой на полукруглом балконе, покоящемся на колоннаде.

— Не хилый домишко, — присвистнул Вячеслав. — Думаешь, он станет с тобой разговаривать, когда поймет, что мы не насчет ограбления?

— Посмотрим. Здравствуйте! — Ермилов заметил пожилого мужчину, опиравшегося на трость. Он сидел на скамье перед домом у пустой, прорыхленной под зиму, круглой клумбы, на которой лежали еловые ветки, укрывающие кусты роз. Так же делала Люська на даче. А еще она каждый год заставляла Олега выкапывать луковицы тюльпанов. Они пахли характерно остро, свежо, как сейчас пах осенний воздух. Люська сушила их, и затем Ермилов снова закапывал, но уже на другой грядке и при этом ворчал: «Ты что перепрятываешь их, что ли?»

— Что вы хотите? — дребезжащим голосом сказал старик, не здороваясь.

— Иван Лукич, я — следователь Генпрокуратуры Ермилов Олег Константинович. Это мой коллега. Я бы хотел задать вам несколько вопросов о Дедове.

— О ком? — переспросил Лукич и повернул голову так, словно плохо расслышал.

— Вы с ним вместе работали во Внешторге. Он был начальником отдела. А последние годы работал торгпредом на Кипре…

— Никакого отношения к нему я не имею. И вообще, я пенсионер. Попрошу вас… — он явно собирался прогнать незваных гостей.

— Понимаете, какая загвоздка, — Ермилов поднял воротник куртки, — участок этот и дом само собой принадлежат по документам Дедову Юрию Леонидовичу. А вы говорите, отношения не имеете. Как же это, Иван Лукич?

— Не знаю, ничего не знаю, — махнул рукой Граевский. — Мне предложили здесь пожить, и я живу. А кому принадлежит, я не знал. — Его глаза, полуприкрытые тяжелыми веками и окруженные морщинками, делали его схожим с кротом. Не с тем милым кротом из чешского мультика, а скорее с другим — из сказки о Дюймовочке, старым кротом-прелюбодеем.

— У меня есть дача, данная мне государством за большие заслуги, — продолжил он, подняв указательный кривоватый палец. — А это… Тут просто река рядом, и хоть завтра я съеду отсюда. Никогда в своей жизни не держался за все это, — он обвел рукой парк.

— Очень хорошо, — сухо сказал Ермилов. — Думаю, вам стоит это сделать в короткие сроки, так как я выпишу постановление завтра же, имущество будет описано и арестовано, до выяснения суммы ущерба, нанесенного Дедовым государству. Всего доброго, — и он зашагал так размашисто, что Вячеслав не сразу нагнал его.

— Выселишь дедулю? — с иронией спросил он. — А ведь дачка небось на его кровные куплена.

— Не сомневаюсь, — процедил сквозь зубы Олег. — Чем ему так обязан Дедов?

— Ясное дело. Двигал дедуля его по службе, а тот ему услуги оказывал.

— Какие? Дом купил на свое имя и для Воробьева тоже? Это да… О хищении госсредств речи не идет.

— Так что ему шьешь, начальник? — Вячеслав хлопнул Олега по плечу.

Они уже вышли за ворота. Охранник проводил их угрюмым взглядом. Ему, видимо, уже успели сделать втык по рации, пока неугодные хозяину посетители шли по аллее.

— Шью? — улыбнулся Ермилов. — Он занимался своими делишками, находясь на госслужбе. Использовал бизнес-связи в личных целях. Пока он не начнет откровенничать, я ничего не докажу. Если начать копать самому, придется поднимать документацию работы торгпредства за последние несколько лет — дадут ли разрешение? Вряд ли. И если Дедов и заключал левые контракты с партнерами в ущерб интересам страны, как доказать? Должны расколоться партнеры. А ведь иностранцы не обязаны давать показания российской Генпрокуратуре, это во-первых, а во-вторых, если были хорошо заинтересованы финансово, они тем более не будут распространяться насчет своих дел с Дедовым. Факт — деньги и недвижимость. Но если я только с этим выйду в суд, то Юрий выйдет из тюрьмы, отделавшись штрафом. Тогда все зря. Оказалось, принцип «ввяжемся в драку, а там посмотрим» тут не действует. Есть надежда у меня на одного человека. — Он подумал о Руденко и о зашифрованных документах из компьютера Дедова.

— На меня? — гордо выпятил грудь Славка.

— Вообще-то нет. Но на тебя я всегда возлагаю особые надежды.

— Подхалим… — Вячеслав помялся, обошел машину, попинал баллоны, открыл багажник, позвякал там чем-то, очень напоминающим водочные бутылки. — Ну, имеем мы право расслабиться, а?

— Чего ты? — удивился Олег. — Чего задумал?

— День рождения у Руслана. Ребята в отряде собираются. Да ты их всех знаешь, можно сказать, старая гвардия. Поедем, а?

— А потом ты за руль как? — Ермилов чувствовал, что ему не помешало бы расслабиться, отвлечься от разговора с Граевским, оставившего неприятный осадок, от дела Дедова, напоминающего барахтанье в паутине.

— Ну, вообще-то, я езжу, и ничего. Но если ты боишься, попрошу кого-нибудь добросить тебя до дома.

— Уговорил.