Капкан для новенькой (СИ)

И не то, чтобы он с самого начала не думал о том, как девушка отнесется к правде, если узнает. И не догадывался, что ей это не понравится. Конечно же, и думал, и догадывался. Поэтому-то немного соврал снова: Лан же просил его все отменить.

Но одно дело: представлять, решать и планировать… Находить тысячу объяснений для любого шага и поступка. Веских и непоколебимых. И совсем другое — самому испытать последствия. Прочувствовать на собственной шкуре, пусть и в отраженном виде. Так что, отпечаток гнева Татьяны на его щеке был им получен совершенно заслужено.

Но его было недостаточно.

Сэму очень хотелось загладить проступок и изменить отношение девушки к себе в лучшую сторону. В конце концов, эта малышка с самого начала стоила его внимания. Теперь же он всерьез задумался о том, что пока тяга к ней существует, самое время обернуть это себе на пользу.

Ему не нужно было думать, что Татьяна хочет или чувствует. Он точно это знал. Жаль только, что она не испытывала к нему ничего, кроме обиды и разочарования. Но эти ее эмоции были настолько яркими и чистыми, звенели, как натянутые струны гитары, что Сэм был рад им. Лучше такие, чем равнодушие. Их можно было исправить. Что он и решил сделать.

К счастью, повод сделать к этому первый шаг представился сразу же. А то, что для этого пришлось немного потратиться — ерунда. Сэм семьдесят лет не трогал эти деньги. Накопленные проценты с лихвой покрывали весь счет, выставленный ателье. Получается, он вообще ничего не терял.

Так он думал до тех пор, пока ему не сказали, что Татьяна готова и сейчас спустится.

А потом он просто поднял глаза…

***

Таня

Где-то по ателье ходили другие покупатели, сопровождаемые помощниками. Они все были заняты своими делами и им было на меня все равно. Как и мне на них.

Но сейчас, когда я медленно шла вниз, единственный человек во всем мире, кого я видела — это застывший у подножья лестницы мужчина в черно-золотом камзоле и с розовым цветком в руках.

И если до этого в зеркалах я видела себя просто красивой. То в отражении его ярко-медовых глаз почувствовала нечто гораздо большее. Нечто такое, от чего сердце забилось в груди пойманной птицей, щекам стало жарко, а дышать — трудно.

Кажется, он даже не моргал.

Не уверена, что моргала я.

— Вот… Как-то так, — начала я первая, подходя ближе, чтобы только разбавить это затянувшееся молчание хоть каким-нибудь звуком.

— Как-то так, да, — эхом повторил он. — Но, кое-чего все еще не хватает.

И Сэм, осторожно приблизившись почти вплотную, аккуратно воткнул цветок мне в волосы. Его рука невесомо пробежалась по прядям, подпитывая гулант магией, от чего бутон растения расцвел еще сильнее. Тонкие пальцы слегка коснулись шеи, запуская по моему телу волну мурашек…

И Сэм, рвано выдохнув, поспешно отстранился.

— Вот теперь все как надо, — охрипшим голосом прошептал он. — Пойдем? — и подал мне руку.

Эпилог

Интерсцена 4

Фирэллен арэ Нерт всегда продумывала образ до мелочей и с особенной тщательностью. Сборы на Светение Утренних гулантов не были исключением. Так что и драгоценности, лежащие на туалетном столике, и серебряное платье из шелка, струящегося, как вода, надетое на манекен, — все было готово задолго заранее и ждало своего часа. На таком празднике нельзя было показаться абы какой.

Точнее, там нельзя было показаться не-Фирэллен. Пока нет.

А так хотелось наконец-то навсегда забыть эту роль! Или вспоминать о ней изредка, пользуясь для тех же целей, для которых ей служила и магия теней — добывать информацию и управлять миром. Ну а в остальные дни все-таки оставаться собой. Последние семьдесят лет ей редко выпадал шанс на это.

Вот как сейчас — наедине в светлом бело-золотом будуаре перед огромным ростовым зеркалом. В ожидании прихода Лутаэля. Когда тонкое черное платье скользит с плеч к ногам, обнажая. И тело сперва покрывается капельками «металла», а потом обтекает «сталью», неуловимо меняясь очертаниями, чтобы снова стать плотью. Но вовсе не плотью черноволосой альвы. Нет.

Теперь посреди комнаты стоит все такая же голая, стройная и гибкая, но… Рыжеволосая нефилим. И ее огромные серо-стальные «крылья» из чистой энергии, распахнуты, как перед полетом, занимая собой, кажется, все пространство вокруг.

Кто сказал, что среди полиморфов не может быть нефилимов? Кто сказал, что другой облик обязан быть обликом животного, а не представителя иной расы? Например, альвом. И кто сказал, что боевая форма может менять только цвет?

Какая разница, какой вид примет энергия? Крылья или рога? Это все равно та же самая энергия. Просто ее сородичам с крыльями проще. Рога же приходится сильнее контролировать.

А еще на крыльях можно летать. И когда праздник закончится, Фирэллен-Элирэ обязательно снова полетает. Ну хоть немного. И если Лутаэль не составит ей компанию — сам виноват.