Капкан для принцессы

Лола, как учил ее Маркиз, отступила в сторону, пропустив разъяренную Ларису мимо себя, и толкнула ее в спину. Лариса чуть не свалилась с крыльца, с трудом уцепившись за перила, тут же развернулась и снова кинулась в атаку с криком:

– Ах вот ты как, стерва увертливая! Да я же тебе глаза сейчас выцарапаю!

– Ларочка, Ларочка, ты что ж так разошлась-то? – пыталась увещевать племянницу тетя Зина. – Вы уж поговорите по-хорошему, что же сразу драться-то?

– Не о чем мне с ней разговаривать! – крикнула Лариса, нацелившись в глаза противнице длинными ярко-красными ногтями.

Однако Лола перехватила ее правую руку и заломила за спину, заставив Ларису вскрикнуть от боли. С трудом вырвавшись, Лариса вырвала у Лолы из рук спортивную сумку и замахнулась ею.

– Стой! – истошно вскрикнула Лола. – Только не сумку! Там Пу И!

– Что? – изумленно переспросила Лариса. От удивления она немного успокоилась и уставилась на сумку. – Что у тебя там?

– Не что, а кто, – поправила ее Лола.

Лариса удивленно заглянула в сумку, и оттуда на нее взглянули два выпуклых блестящих глаза.

– Ой, что это! Там у тебя пекинес, что ли? – растерянно спросила Лариса.

– Сама ты пекинес! – Лола отняла у нее сумку. – Это – чихуахуа!

– Эй, подруга! – воскликнула Лариса, уставившись на сумку. – А сумочка-то моя! Ты где ж ее поперла?

– Ты же ее все равно выкинуть хотела, а я ее под собачку использовала! Все польза какая-то! А мне ее козел твой отдал.

– Антон, что ли? – поразилась Лариса. – Ты что, у Антона была?

– Была, – лаконично ответила Лола.

– Ой-ой-ой, – проговорила Лариса, проницательно уставившись на незваную гостью, – я смотрю, наш пострел везде поспел! Ну-ка, давай поговорим, раз уж подраться толком не получилось. Тетя Зина, накрой-ка нам, мы с этой подругой разговаривать будем.

– Давно бы так! – обрадовалась тетя Зина. – Надо поговорить по-хорошему, а то что же сразу – в волосья! Сейчас я самоварчик подживлю…

– Самоварчик – это потом, самоварчик – это хорошо, только сначала нужно Леню вызволить, – отрезала Лола, – а то мы тут будем чаи распивать, а человек неизвестно где…

– Почему – неизвестно? – обиделась Лариса. – В пакгаузе, недалеко от станции…

Лола вспомнила пакгаузы и полуразрушенные склады, которые видела, когда пробиралась возле путей, и невольно поежилась.

– Это который за туалетом, что ли? – спросила она. – Так там же никто не ходит! Человек помереть может, никто и не заметит!

– Ну, убивать они его не будут, – деловито заметила Лариса, – им ни к чему мокрое дело на себя брать. По голове стукнули легонько, так очухается и выползет наружу.

– Слушай, а ну веди меня сейчас туда! – угрожающе проговорила Лола. – Стану я чаи распивать, когда Ленька там без сознания лежит!

– Вот еще! – Лариса вскинула плечо. – Что это ты раскомандовалась? И почему это я должна по твоей указке действовать?

– А что тебе остается? – парировала Лола. – Ну, сбежишь ты, куда только? Денег у тебя особенных нету, далеко не уйдешь! Сама эту кашу заварила, а теперь бегаешь!

– Я?.. – изумилась Лариса. – Я заварила?

– А кто же еще? – наступала на нее Лола. – Кто папочке Тизенхаузену в Кельн фотографию послал? Скажешь, не ты?

Лариса рывком втянула Лолу в дом и закрыла дверь.

– Что ты орешь на весь поселок? Тебе нужно, чтобы все про это знали? – испуганно зашептала она.

– Да я еще громче заору, если ты сейчас дорогу мне не покажешь к тому месту, где Леня лежит! – предупредила Лола.

– Он тебе кто? – прищурилась Лариса.

– А тебе какое дело? – ответно прищурилась Лола.

– Верно, – неожиданно согласилась Лариса. – Мне бы со своими заморочками разобраться… Ладно, идем к твоему Лене. Только… ты не врешь, вы и вправду из Германии приехали?

Лола молча достала снимок, который получил по почте герр Тизенхаузен и показала Ларисе.

– Твоя работа?

– Моя, – согласилась та, – и видит Бог, как я об этом жалею.

Пу И поручили тете Зине, Лариса переоделась во что-то темное, и они пошли.

Солнце уже зашло, и в поселке наступили сумерки, Лола была этому рада.

– Все из-за этого козла, – быстро говорила Лариса на ходу, – все из-за него, из-за Антона. Всю жизнь мне испортил, влез в душу лапами своими жирными, теперь из-за него страдаю.

– Точно, Антоша – козел каких мало, – охотно согласилась Лола.

– Ты что – тоже с ним была? – Лариса даже остановилась.

– А куда же я денусь! – удивилась Лола. – Сама знаешь, как этот козел на нас действует…

– И как же ты от него отвязалась? – полюбопытствовала Лариса.

– После скажу, – пробурчала Лола, – и могу научить, если нужно.

– Уже не нужно, – криво усмехнулась Лариса в темноте, – со страху вся любовь прошла, вспомнить его без содрогания не могу! И как меня угораздило в такого козла втрескаться?

Лола подивилась, до чего же похожи у них мысли.

– Пришли, – сказала Лариса, да Лола и сама уже узнала место.

Маркиза отвезли в то самое старое здание из красного кирпича с забитыми наглухо окнами и дверьми.

– Слушай, а этих, твоих приятелей, там нету? – опасливо спросила она.

– Нет, они сейчас у Костьки пьянствуют, – успокоила Лариса.

– Костька – это тот, беззубый?