Капкан для призрака

— Оставьте, Марион. Ведь эта танцовщица-шантажистка из «Мулен Руж» вам знакома.

— Я не имею ни малейшего понятия!..

— Садитесь обе. Мы попали в дьявольски неприятное положение, и у нас не слишком много времени, чтобы из него выпутаться, — Гарт подождал и, когда женщины сели, продолжил, — ну вот, так будет лучше. Бетти, когда сегодня вечером на Харли-стрит появился инспектор Твигг и заявил, что хочет поговорить со мной о человеке, который ведет двойную жизнь, тебя охватила паника и ты убежала. Тебя можно понять, и никто не имеет права упрекать тебя за это. Но что привело тебя в хэмпстедскую полицию, а потом сюда? Как ты узнала о Марион и Винсе? Не помню, чтобы я при тебе упоминал о них.

— Это неважно. Мне следовало раньше рассказать тебе о Глайнис.

— Это твоя сестра?

— Да.

Трудно было ожидать, что эти две женщины будут сидеть рядом, как терпеливые Гризельды, хотя Марион теперь выглядела полюбезнее, проявляла искреннее любопытство и, очевидно, уже не испытывала никакого отвращения к Бетти.

Однако Бетти к этому времени потеряла свою решимость. Теперь было ясно, что она начала смотреть на все это не только как на свое личное дело. Она начала взвешивать свои слова перед чужими людьми. Бетти встала. Нерешительно, сделав извинительный жест рукой в перчатке, она подошла к стене и повернулась лицом к присутствующим. Она не была красивой, но обладала свежей прелестью и очарованием, а идущий ей матросский костюмчик из синей саржи и белая блузка подчеркивали ее женственность.

— Я…

— У тебя есть три сестры, — сказал Гарт, перехватив ее взгляд, — которые родились «где-то в Германии», как выразился Твигг, чем, вероятно, хотел подчеркнуть, что они незнатного происхождения и которые стали танцовщицами.

— Да. Однако речь сейчас идет только об одной из них, Глайнис. Она на год старше меня. Она не была бы столь похожа на меня, если бы с тех пор, как я вышла замуж за Горация Калдера, не начала нарочно одеваться точно так же, как я. Это одно из проявлений ее чувства юмора, если можно так выразиться. И это приводит ко всяким осложнениям. Глайнис всегда говорила, что я…

— Что?

— Слишком стыдлива. Тот образ жизни, который нам пришлось вести, я всегда ненавидела. Ненавидела! Это бесспорно. Около семи лет назад Глайнис получила первый ангажемент. Ее пригласили танцевать в «Мулен Руж». Через год она написала мне в Англию, будто бы у нее в «Мулен Руж» блестящее жалованье (эти деньги были, естественно, не оттуда), и если мои дела не очень хороши (это была правда), то она пристроит меня в случае моего приезда в Париж.

Это «пристроит» означало, что я была чем-то вроде приживалки и заменяла сестру, когда она не могла танцевать. О ее знакомствах с мужчинами я, естественно, все знала. Это не очень красивая история. Однако я совсем не знала, могу в этом поклясться, что каждая ее любовная афера заканчивалась шантажом или, по меньшей мере, попыткой шантажа.

Осенью 1902 года Глайнис ненадолго вернулась в Англию. Один банкир, его фамилия была Далримпл, пустил себе пулю в голову. У Глайнис сдали нервы, и когда ее допрашивали в полиции, она заявила, что ее зовут Элизабет Стакли. Возможно, вы не поверите мне, но обо всем этом я узнала гораздо позднее.

Глайнис может быть очень милой, если захочет. Ее отношение ко мне начало меняться только через год. В Париже меня увидел сэр Гораций Калдер, губернатор Ямайки, и попросил выйти за него замуж. Я не могла поверить, что он говорит серьезно, однако это было действительно так. Ну и… Я приняла его предложение. Ему было почти семьдесят три, но я приняла его предложение. Я ведь сказала вам, что это не очень красивая история. Глайнис смеялась, но от зависти едва не сошла с ума.

Бетти говорила без истерики, даже негромко, но с тем особенным, безучастным выражением, которое иногда было ей присуще.

— Я приняла его предложение, — сказала она. — А вы бы приняли его, миссис Боствик?

Марион рассмеялась. Звонким смехом, от которого Гарт ощутил каждый нерв в своем теле.

— Ну, я… миссис… ах, вы ведь леди Калдер, да? — ответила Марион, прежде чем Гарт успел вмешаться. — Если говорить серьезно, не знаю. Возможно, я бы тоже приняла его, но… нет, сомневаюсь. Понимаете, он был уже слишком стар. Мне больше нравятся молодые мужчины. Да, решительно, молодые!

Винс Боствик достал из серебряного портсигара сигарету, разломил ее на две части и бросил на пол.

— Только без эмоций! — сказал Гарт. — Бетти, время уходить. Ты говорила, что…

— Думаю, то самоубийство немного перепугало Глайнис. Когда я жила на Ямайке, она переехала в Трувиль…

— В Трувиль?

— В Нормандию.

— Я знаю, где это, Бетти. Продолжай.