Капкан для призрака

Она говорила словно бы шутя, но губы вдруг задрожали. Несколько мгновений Ермошин смотрел девушке прямо в глаза, потом быстро и сильно прижал к себе…

Это был не рекламный полет, о нем не объявляли афиши, на него не продавались билеты. Но слух и за такое короткое время успел распространиться, публика, хотя и в значительно меньшем количестве, подтягивалась к летному полю, сновали даже шустрые разносчики мороженого и напитков. Были среди зрителей и Викентий Павлович с Людмилой и Катюшей. Он слышал, как люди вокруг болтали: русский пилот, мол, влюбился в немочку – вон в ту, что сидит около аэроплана. Специально для нее этот полет устраивает, катать ее будет. А девушка рисковая – не боится!..

Ермошин спрыгнул с крыла и подошел к Эльзе.

– Ну что ж, – сказал он. – Я все проверил, все в полном порядке. Пойдем, переоденешься.

Держа за руку, он повел ее в ангар: в специально отгороженную комнатку. Там был приготовлен для нее второй, запасной комбинезон Сергея. Эльза быстро сообразила, куда какую лямку пристегивать, и скоро появилась в дверях ангара, заслоняясь ладонью от бьющего прямо в глаза солнца. Комбинезон был ей широк и велик, но она ловко затянула его лямками и поясом. Но все равно казалась в нем особенно маленькой и хрупкой. Ермошин, не стесняясь глядевших издалека людей, обнял девушку, коснулся губами ее щеки:

– Ты похожа на юнгу моего летающего корабля! Надень еще вот этот шлем… давай я застегну. А теперь, юнга, – на место! Полетим?

– Полетим, капитан!

Она вскинула два пальца к шлему, отдавая салют, и ловко взобралась на второе сиденье. Ермошин быстро привязал девушку специальными ремнями, показал расчалки, за которые нужно держаться. Потом устроился впереди, в своем пилотском кресле, и махнул рукой механику:

– Давай контакт!

Тот стал раскручивать винт, закричал:

– Есть контакт!

Взревел мотор, пропеллер пошел набирать обороты, и машина помчалась по полю. Она подпрыгнула раз – почти на метр, другой – еще выше, и вдруг Эльза почувствовала, как сердце рванулось у нее из груди, а земля словно провалилась куда-то! Нет, вот же она, только быстро опускается вниз под крутым левым наклоном! Но еще через минуту девушка ощутила твердую, надежную плоть аэроплана. Громадные крылья, качнувшись в одну и другую сторону, выпрямили машину и легко понесли ее параллельно земле. Мгновенный страх сменился счастьем и восторгом. Бьющий в лицо поток воздуха казался холодным и вкусным, как родниковая вода! Она неожиданно для себя засмеялась, бросила расчалки и опустила руки на плечи пилота. Сергей оглянулся – он тоже смеялся.

– Хорошо? – крикнул он, и Эльза несколько раз кивнула, потому что ее голоса он бы не услыхал – ветер уносил слова.

– Поднимемся выше? – снова крикнул Сергей, и она, смеясь, вновь несколько раз кивнула.

Ермошин потянул на себя какой-то рычаг, мотор взревел сильнее. И юркий, послушный «Ершик» стал под крутым углом и пошел вверх. Они шли прямо в белое клубящееся облако, и Эльза невольно вскрикнула – не испуганно, а восхищенно. А через несколько мгновений, пройдя сквозь влажный белесый туман, они вынырнули прямо, – как показалось девушке, – к ослепительно-яркому и близкому солнцу!..

Когда аэроплан ушел в облако, многие зрители ахнули в один голос. В ясном небе и было-то только это одно облако, наверное, пилот специально влетел в него. Но вот машина вновь показалась. Шла она уверенно, но пилот, видимо, желая показать своей пассажирке мастерство пилотажа, время от времени делал небольшие повороты влево, вправо, иногда бросал машину на небольшую «горку», а потом опускал вниз. Но вот самолет, совершив полный круг над летным полем, неожиданно для зрителей лег на правое крыло и пошел в сторону. Он удалялся все дальше и дальше – туда, где поднимались близкие горы. Публика зашумела, и Викентий Павлович услышал, как люди говорят:

– Бравирует парень!.. Хочет девушку поразить!.. Над горами, конечно, летать интереснее!.. Ясное дело: влюблен, увлекся!.. Не случилось бы чего-нибудь!.. Нет, это настоящий ас, ему все нипочем!..

Петрусенко усмехнулся про себя: именно такую реакцию он и предвидел. Полети Ермошин к горам один – это могло бы кое у кого вызвать подозрения. Но подобный полет с любимой девушкой воспримется как бравирование, желание поразить ее, покрасоваться. И если кто-то из окружения Замятина, а возможно, и он сам, следит нынче за машиной Ермошина – никак не свяжет этот полет со своей тайной деятельностью. Главное – не спугнуть преступников раньше времени!