Капкан для шоколадного зайца

— Нет, что вы, — засмеялась польщенная таким комплиментом Катя. — Я же говорила, что у меня феноменальная зрительная память. Я накрепко запоминаю все, что когда-то читала или видела. Преподаватель художественной школы считала меня уникумом и обливалась горючими слезами, когда я бросила занятия рисованием. Мне прочили славу художницы, — кокетничала Катя.

— Художников сейчас пруд пруди, — поморщилась Ангелина. — А с твоими данными впору служить в разведке. Ты же легко сможешь выучить несколько иностранных языков, запомнить сотни лиц на фотографиях, проштудировать кипу нужной литературы…

— Нет, нет, — смеясь, отказывалась Катя. — Я очень люблю детей! Мне бы в педагогический поступить.

— Вот так всегда! — про себя рассуждала Ангелина. — Одни землю носом роют, чтобы чего-то достичь, а другие в эту же землю закапывают подаренные Богом таланты.

За увлекательной и познавательной беседой Ангелина чуть не проскочила указатель на Елкино. Свернув с шоссе на ухабистую проселочную дорогу, путешественницы углубились в сторону на девять километров. Перепрыгивая через незаасфальтированные и не засыпанные гравием или песком стыки бетонных плит, «ауди», наконец-то, доползла до небольшого поселка, раскинувшегося по берегам еще не замерзшего озера. Даже зима, оголившая кроны деревьев и кое-как укрывшая землю рваными снежными половиками, не могла испортить очарование этого уголка.

Слякотные лужи подернулись ледяной корочкой, кажущейся розовато-оранжевой под лучами низкого закатного солнца. Несколько домиков, стареньких, с покосившимися заборами, казались нарисованными на фоне заросших молодым ельником пригорков и серебристой ряби озерной воды. Стекла слепили глаза, отражая закатные лучи солнца. Ангелина приставила к лицу руку, пытаясь рассмотреть, кто в домике живет. Но жители лубочного Елкино словно попрятались, недовольные вторжением непрошеных гостей. Путешественницам было некогда любоваться пейзажем. Зимой темнеет рано. Не успеешь оглянуться, как дальше носа уже ничего не видно. А прыгать в темноте по раздолбанным плитам проселочной дороги — опасное развлечение: не только машину можно угробить, но и самим шеи свернуть. Ангелина решительно направилась к ближайшему дому, похрустывая заиндевевшей травой. Ее шаги гулко разносились в мертвой тишине и, подхваченные соскучившимся по работе эхом, взмывали над озером и терялись где-то на середине. Ангелина протянула руку, чтобы толкнуть калитку, но тут, будто в сказке, на ее пути возникла баба-яга, то бишь Ольга Ивановна.

Ангелина вздрогнула не столько от испуга, сколько от неожиданности. Как старушка могла так бесшумно подкрасться? Конечно, при ее птичьем весе теоретически и порхать можно, но люди, как известно, передвигаются по земле, а под ее ногами не хрустнула ни льдинка, ни травинка.

В фильмах ужасов часто появляются особые персонажи, охраняющие запрятанные сокровища или гробницы. И вот один предстал перед путешественницами во всей ужасающей реальности. От этой сгорбленной, кособокой фигурки веяло леденящей кровь жутью. Ангелина застегнула молнию на куртке, натянула сползшую на макушку шапочку и засунула руки поглубже в карманы.

— Вы часом не заблудились? — голос Ольги Ивановны оказался на удивление певучим и ласкающим слух.

— Вообще-то нам нужно в Елкино. Мы покупатели, приехали посмотреть дом, — Ангелина совладала с волнением и решила не выдавать истинную цель их с Катей визита, чтобы провести разведку боем. — В агентстве недвижимости нам сказали, что здесь продается большой дом, а хозяйку зовут Ольгой Ивановной. Не подскажете нам, где она живет?

— Я — Ольга Ивановна, — баба-яга подняла голову: у нее и впрямь был длинный заостренный крючковатый нос, как описывали Платон Платонович и девчонки. — Так ведь на дом вроде бы уже нашелся покупатель… Три дня назад приезжал один старичок, ему все здесь понравилось, и он поехал прямиком в агентство документы подписывать. Или передумал? — глаза старухи хитро сощурились, в них блеснул зловещий огонек.

— Жена его передумала, — соврала Ангелина. — У того старичка оказалось больное сердце, не до покупок ему, здоровье нужно поправлять. Он в больнице лежит с гипертоническим кризом.

— Надо же, — сокрушалась баба-яга, — а на вид такой крепкий. По дому бегал, как заведенный, и все мне про фикусы рассказывал. Я ведь такого цветка сроду не видывала.

— Как похолодало к вечеру, и ветер такой пронизывающий, — Ангелина съежилась и подняла воротник куртки. — Можно дом посмотреть, а то я в сосульку превращусь.

— Пожалуйста, пожалуйста, — засуетилась Ольга Ивановна. — Пойдемте, мой дом крайний, вон тот — самый большой.

Ангелина махнула рукой, подзывая Катю, и подмигнула ей, чтобы та ничему не удивлялась.