Капкан для волка (СИ)

    Прошла неделя после того, как Алину доставили домой. Она очень плохо себя чувствовала. Несколько раз пришлось остановиться, потому что её сильно тошнило и кружилась голова.

    Сначала девушка наотрез отказывалась ехать в одной машине с Ильёй. Несмотря на неважное состояние, она противилась, словно ей предлагали пройти в клетку ко льву и дать ему себя сожрать.

    Олег еле уговорил студентку, руководствуясь вескими доводами: в вагоне метро ей может стать плохо, и никто не поможет. Современное общество жестоко – люди готовы смотреть, как другой человек мучается, лишь бы запечатлеть уникальные кадры, но никто не удосужится спросить, никто не соберётся хотя бы вызвать скорую.

    Всю дорогу Багирова смотрела в пол салона авто. Илья наблюдал за ней в зеркало заднего вида: она так и не подняла взгляд. Это стало причиной появления тяжёлых мыслей.

    Но не ярость или обида, подначиваемая гордостью, заполняли голову. Вина, стыд, одиночество – они штормовыми волнами захлёстывали воспалённое сознание, спеша смыть остатки прежней жизни.

    Всё рухнуло в одночасье, как только стало понятно, что дороги двух некогда трепещущих сердец разошлись.

    Уже стоя у порога квартиры Алины, Илья понял, что если сейчас что-то не сделает, то потеряет её навсегда.

    «Я люблю её», – острым лезвием прошлась мысль, оставив горячий след.

    – Лина, – начал он несмело, как только девушка открыла дверь.

    – Что бы ты не сказал – мне плевать, – прошипела она. И посмотрела. В чёрном омуте глаз плескалась ненависть.

    – Прости меня, если сможешь, – из последних сил выдавил Илья. Он хотел хоть что-то изменить, дать надежду хотя бы себе на то, что разрушенный мост ещё можно отстроить заново.

    Но он сгорел дотла.

    – Прощаю. Всё кончено, – выплюнула она и захлопнула дверь.

    Вместе с оглушительным эхом, прокатившимся по гулкому коридору, раздался звук разбивающейся в дребезги надежды.

    Вспоминая последние моменты, проведённые с Алиной, ночи и дни, ссоры и примирения, Волков не заметил, как наступила ночь. Он отмёл навязчивые мысли, бродившие в голове, и осмотрелся.

    Ноут на ждущем режиме. Чёрный экран, тускло отражающий лицо, ка которое надета маска из грусти и одиночества. За окном бушует непогода, но она не может остановить праздник. Яркие всполохи салюта разрывали снежную завесу россыпью разноцветных бриллиантов.

    Парень подошёл к окну, отодвинув подальше плотную портьеру. В душе всё рвалось подобно тому, как рвались на мелкие искры снаряды, окрашивая небеса в разные цвета.

    Внезапно желание постараться всё вернуть с новой силой нахлынуло. Студент взял айфон со стола. Он долго смотрел на чёрный экран, не решаясь выполнить задуманное.

    – Ну, я ничего не теряю. Нет так нет, – сказал он вслух, но подумал совсем о другом. «Ну же, пожалуйста, только ответь», – так сильно хотелось услышать её голос. Даже если она пошлёт его по популярному маршруту – всё равно.

    Наконец, Илья решился. Он набрал номер и стал ждать.

    Тишина оглушала.

    Даже гудков не было.

    И вот – «Номер, который вы набираете, больше не обслуживается».

    Первые пару минут Волков стоял молча. Он никак не мог осознать то, что услышал. Голос оператора говорил монотонно и бесчувственно на русском и на английском, но молодому человеку казалось, что он кричал: «Никогда ты её не увидишь!».

    Студент снова позвонил, но ответ не изменился. Он набирал номер несколько раз: однотипное оповещение продолжало давить на слух.

     – Значит, через интернет, – смекнул золотой мальчик, отринув подальше отчаяние. Он хотел во что бы то не стало поговорить с Алиной, попытаться всё исправить.

    Илья включил ноутбук и зашёл в социальную сеть. В друзьях он девушку нашёл, но итог оказался более печальным, нежели прежде. Надпись: «Пользователь ограничил доступ к своей странице» абсолютно не радовала.

    И снова ступор. В попытке схватить надежду за хвост, чтобы хоть немного почувствовать удовлетворение, Волков зашёл на другую страницу, но там: «Этот пользователь добавил вас в чёрный список». Третий сайт – «Страница удалена».

    – Вот так, значит, – внутри разгоралась ярость. Она подначивала сделать какую-нибудь гадость, грозила выплеснуться наружу огненными волнами.

    Илья в гневном порыве схватил мобильный и с криком, рвущимся из груди, швырнул в стену. Гаджет разлетелся на несколько частей, осколки экрана рассыпались в разные стороны.

    – Сука-а! – проорал Волков.

    Но на этом богатый студент не остановился. Он одним неистовым движением смел всё со стола: лекции, органайзер, документы, компьютер… И новый приступ душеной боли превратился в яростный крик.

    Мужчина подлетел к стене и ударил со всей силы кулаком. Боль растеклась по руке, немного отрезвляя. Поняв это, он начал бить. Бил, и бил, и бил, оставляя кровавые следы на обоях.

    Закончив выплёскивать своё негодование, Илья рухнул на колени от бессилия. Больно – от того, что нет возможности её услышать. Тошно – от всех воспоминаний, что осаждали воспалённое сознание. Противно – от собственной беспомощности. Всё, что он может – бить в стену и кричать. Или нет?

    – Это же не сметный приговор, – сказал Илья сам себе, отрешённым взглядом смотря в пол.