Капкан из серебра с эмалью

Немного удивившись тому, что Костя попросту не открыл снабженную автоматикой дверь, Стас поглядел на спутниц. И только тут заметил, что на старлее нет браслета. Не зная, как заговорить о «наживке» при Яне, он попросту поднял брови и поинтересовался:

– Марина, а почему ты не надела свой браслет?

– Он невезучий, – хмуро буркнула Мыльникова.

Майор поморщился. Приказа надевать браслет он старшему лейтенанту не дал, поскольку был уверен, что та и так не позабудет, а логичность в ответе Мыльниковой, признаться, присутствовала. Браслет, побывавший на нескольких покойницах, и вправду тяжело назвать счастливым талисманом. Марина уже говорила, что носит его с отвращением – серебро как будто обжигает ее кожу льдом.

Но все же Гущин был чрезвычайно недоволен. Майор и так уже поблажку дал: старлей уговорила его не прицеплять к ней брошь с видеокамерой (Константин еще оставался в фигурантах разработки). Но Марина собиралась кокетничать напропалую, надеялась – завяжется роман с приличным мужиком. А если вдруг Зарецкий затеет с ней далекоидущий разговор, потом поцеловать захочет…

В общем, майор сжалился, нацепил на себя крохотный микрофон-булавку и попросил Мыльникову положить выданный сочинцами пистолет в ее сумочку. Самому Гущину пристроить ствол было абсолютно некуда, но, поскольку поблизости мог разгуливать убийца, оружие Стас посчитал нелишним.

С обратной стороны калитки раздался звук – кто-то отпирал засов; дверь распахнулась, и показался Константин. На секунду перегородив проход, младший Зарецкий отвесил нарядным девушкам поклон.

– Сражен, – сказал и посторонился. – Милости прошу.

Москвичи зашли на территорию. Закрутили головой…

Красиво. На пятачке перед парадным крыльцом клумбы и фонтанчик, под овитой плетями роз аркой ажурная скамейка, в тенистом уголке диван-гамак под балдахином. В просторном вольере прыгают два мощных пса-кавказца. Погавкивают, но виляют метелками хвостов, поскольку вместе с чужаками шагает их хозяин.

– Папа немного занят, – извинился Константин, – у него переговоры по скайпу. Через пару минут он освободится, если хотите, я пока проведу небольшую экскурсию по дому.

Гости захотели. Константин провел москвичей по нижнему этажу-студии, практически лишенному внутренних стен. Слегка огороженной осталась только просторная кухня с навороченными поварскими агрегатами. Почти всю площадь цокольного этажа занимал домашний кинозал.

– Это наше зимнее обиталище, – отрекомендовал студию Константин. – Летом мы предпочитаем второй уровень. Пойдемте, оттуда великолепный вид на бухту.

Янина была дочерью небедных родителей, и впечатлить ее практически невозможно – не Версаль же, в самом деле. Марина тоже девушка бывалая. Но две воспитанные гостьи похваливать не забывали и делали это с неподдельной искренностью, поскольку дом того заслуживал. Через столовую, где сверкал серебром и хрусталем накрытый стол, Константин вывел гостей на полукруглую веранду. У балюстрады, наклоняя вниз трубу, стоял на треноге обзорный телескоп. Отсюда, по всей видимости, местный Гарун аль-Рашид оглядывал владения. Девушки наперебой восхищались дивным видом; Стас подошел к телескопу, приник к окуляру… Труба была настроена на дорожку от отеля «Моя Эллада», где недавно прошла троица гостей.

– Добрый вечер, – раздался за спиной майора бархатный баритон Виталия Дмитриевича. С девушками Зарецкий сегодня уже виделся, Станиславу пожал руку. – Простите, что задержался, надеюсь, вы не скучали. – Говоря во множественном числе, Зарецкий смотрел только на Марину. Бывалая москвичка отлично знала, что смущение к лицу приличным девицам. Мило заалев ланитами, Марина повела рукой на бухту и скромно прочирикала:

– Как же у вас красиво…

– Спасибо, – мотнул головой хозяин дома. – Если не возражаете, сегодня мы будем потчевать вас запеченной форелью. Увы, из ресторана. Сами мы с Костиком мало на что способны, а экономка уходит после семи.

– Может быть, нужно чем-то помочь? – оживилась «скромница».

– Не откажемся, – улыбнулся Виталий Дмитриевич. – Костя, покажи, пожалуйста, Мариночке, где у нас тут что.

Лучший способ избавить девицу от первой неловкости – вручить ей поварешку и позволить похозяйничать на кухне. Вслед за Мариной отправилась хозяйствовать и Яна. Виталий Дмитриевич и Станислав остались на веранде, Зарецкий завел с гостем любезный разговор:

– Как вам, Станислав, наши пенаты?

– Блаженствуем, – соврал майор.

Зарецкий, внезапно прищурившись, подошел к балюстраде и погрозил кому-то пальцем. Удивленный Гущин поглядел вниз и увидел на тропинке знакомую девочку, ту, что позавчера обрывала знаменитую черешню Покатутасов.

– Кто это? – поинтересовался.

– Арина свет Геннадьевна, – улыбнулся хозяин дома. – Соседка. Чистый сорванец! То к Покатутасам залезет, черешню оборвет, то моих собак раздразнит. Георгий, добрейшая душа, конечно, знает, что Арина к ним повадилась. И делает вид, что злится, так как иначе Аринка сад под ноль разграбит.

– А как она к Покатутасам пробирается? Там же забор трехметровый.

Наблюдая, как сорванец в сарафане прыгает вниз по ступеням, Зарецкий хмыкнул: