Капкан Хранителя (СИ)

Тайерар услышал недовольное ворчание. Он увидел Хольфстенна почти рядом с собой. Гном наклонился, подобрав мех, пробубнил:

— Хочешь что-то сделать хорошо, делай сам, конечно! Доверь грустную женщину евнуху… Тьфу!

Наблюдая, как вместе с элем Стенн удаляется в том же направлении, где исчезла Данан, он не мог понять, чем именно недоволен гном и что, по его мнениюТай, должен был сделать. Что собирается сделать сам Хольфстенн? Давно ли проснулся? Много ли слышал?

Стенн нагнал Данан — та не особенно пряталась и стояла заодаль от бивака, обхватив себя руками. Время от времени чародейка поднимала голову — посмотреть в небо — и беззвучно переступала с ноги на ногу. Хольфстенн встал рядом. Отпив эля, рыгнул, ойкнул и протянул мех чародейке. Та взяла не раздумывая.

— Зачем ты рассказала ему? — спросил гном, пока Данан пила. Отстранившись от горлышка, женщина вернула емкость другу.

— Затем, что он неплохой человек. Если это позволит ему выбрать верный путь дальше, значит, все было не зря.

— А если он станет фанатиком?

— Я буду знать, что сделала все возможное, чтобы помешать этому. И это не принесло результата.

Стенн сделал еще несколько глотков, закупорил мех утер рот и бороду.

— Ты хочешь, чтобы он остался в Калагорне? — спросил гном прямо. Поскольку ответ был на лицо, тут же добавил: — Зачем?

Данан, всматриваясь в звездное небо над собой, пожала плечами:

— Калагорн его бодрит. А Тай дисциплинирует Калагорн. Он пойдет на пользу моей крепости. — Чародейка скосила взгляд на гнома, и в изумрудных глазах отразилась хитрая насмешка. — Или ты о чем-то другом?

Вечером Алеонт возвращался в общую спальню в хорошем настроении. Как обычно, он старался не подавать виду — сутулился, опускал голову с безучастным ко всему лицом, время от времени путался в ногах, создавая предельно жалкий вид тощего неудачника.

И пылал в душе.

Похоже, наконец, семя раздора было посеяно межу стражем-коммандером Хагеном и лордом-магистром Сеорасом. Отлично! Просто отлично! Осталось дать ему немного времени и тепла, и дождаться, когда прорастет.

Сеорас, конечно, в замысле Алеонта становился изрядной палкой в колесе. Прежде всего, тем, что в открытую соглашался с Хагеном по многим вопросам. Что еще страшнее, не в открытую — тоже соглашался. То есть его нельзя было подловить на том, что в лицо Хагену Сеорас говорит одно, а делает все в точности наоборот. Сеорас будто вообще не сопереживал собственным подопечным-магам. Если он говорил, что будет разбирать какой-нибудь конфликт «по справедливости» — старался так и действовать. «По справедливости» представляло из себя тяжелый меч, который здорово рубил стражей за откровенно учиненное насилие любого рода, но еще жестче бил по тем, кто пытался смягчить собственных надзирателей, договориться с ними, умаслить. Порой маги Цитадели Тайн вообще сомневались, на чьей Сеорас стороне. И если бы он не обладал выдающимися способностями, его бы наверняка давно придушили.

Многие, конечно, говорили, что магистр держится такого поведения только потому, что пытается выслужиться перед Хагеном и поддерживать хорошие отношения. Но правда заключалась в том, что, будучи рыцарем-чародеем, Сеорас в глазах всех стражей как бы вылетал из списка потенциально опасных магов, а, значит, и стимула выслуживаться у него будто бы не оставалось. Его мнению Хаген и так доверял.

Для Алеонта, прибывшего сюда пару месяцев назад, такое оказалось в диковинку. У него-то в родной Цитадели как было? Магистр стоял на стороне чародеев, а Тайерар, треклятая гадина, их изводил. А тут даже со стороны магистра колдунам не поступало помощи и заступничества.

И вот наконец, непогрешимый перед врагом Сеорас допустил ошибку.

Отпустил заложника-те’альдинца. Незыблемый авторитет магистра в глазах стражей пошатнулся. Остается немного подождать, подумал Алеонт. Немного подождать, и Сеорас, как самый главный надзиратель за магами, гораздо более ревностный, чем местные стражи Вечного, утратит позиции.

Лео почти дошел до двери, как внезапно краем глаза приметил неподалеку тень. Оглянулся — что там?

Тень скользнула по стене к ближайшему магическому кристаллу — одному из освещавших коридор. Алеонт присмотрелся: ни дать, ни взять — призрак, поднятый силой заклинателя душ! Он проследил движение фантома, будто спрашивая: «Ты ко мне?». Тень обернулась вокруг кристалла, и его свет потух. Затем снова сползла на стену, взмыла под потолок — чтобы не показываться на глаза наблюдательным. Продвинулась в сторону, откуда Лео шел до этого, будто указав направление.

— Хм. — Парень наклонил голову и поплелся, куда звали. Он старался не забывать главное — строить из себя немощного мальца, который потерял «отчий дом» и теперь всего побаивался.

Дух повел к лестнице, дальше вниз, и вскоре Лео сообразил, что его тянут на улицу. Это казалось не особенно безопасным — шататься где попало, когда за ними следят. Но внутренний демон Умбратис только утробно рыкнул: мол, чего ты, цитадель обрушить не трухал, а тут обделался?