Капкан (не) любви (СИ)

Утром меня ждал сюрприз — пришла золовка. Переезд в новую квартиру и тот не помог избавиться от родственников. Я надеялась, они с Ромой уже уехали из столицы, но они решили задержаться. Роме предстояло найти новую работу. Желательно в серьезной фирме. Хотя с его прошлым сделать это будет нелегко.

Я не хотела пускать Иру, но она звонила и звонила. В итоге я не выдержала и распахнула дверь.

— Чем я обязана радости видеть тебя, Ира? — мой голос мог превратить воду в стакане в кусок льда.

— Я слышала, ты собираешься подавать на развод. Да еще адвокатов Ветрова хочешь к этому подключить.

Я поморщилась. Рома нажаловался сестре, и она, конечно, побежала решать его проблемы. Сам-то он ни на что не способен. Как жаль, что я поняла это так поздно.

— Собираюсь, — кивнула я.

— Разве мы не были к тебе добры? Разве не заботились о тебе? — спросила Ира.

Я едва не рассмеялась ей в лицо. Если то была забота, не хотела бы я знать, каково ее пренебрежение.

— Мы не были подругами, верно, — сказала она. — Но врагами нас тоже нельзя назвать. Все, что я делала, продиктовано беспокойством о благополучии семьи, к которой ты тоже принадлежишь. Ведь все случилось, как я предсказывала. Ветров получил свое. Не откажи ты ему в первый раз, он бы давно оставил нас в покое. Но из-за твоего упрямства все зашло слишком далеко. И теперь Рома должен расплачиваться за твою глупость?

Мне хотелось зажать уши, чтобы не слышать ее. Как объяснить, что после ночи с Ветровым я бы все равно не смогла вернуться к Роме? Случись это еще в нашем особняке, для меня ничего бы не изменилось.

Видя, что я не отвечаю на упреки, Ира замолчала. Она долго смотрела на меня, а потом вздохнула:

— В жизни, Света, не все происходит так, как хочется.

— Отлично сказано, Ира, — согласилась я. — Вот и примени эту мудрость к себе.

— А ты изменилась, — хмыкнула золовка. — Надеюсь, это поможет тебе выжить в столице.

На этом разговор окончился, Ира ушла. А уже на следующий день на работе я узнала, что она и Рома все-таки покинули столицу. Вот так закончилась моя замужняя жизнь. Осталось только поставить финальную точку — получить официальный развод.

Ветров и здесь сдержал слово. Уже к концу недели со мной связался адвокат. Мы встретились и обговорили детали. Адвокат советовал упирать на аморальное поведение супруга и склонение меня к адюльтеру. Сама мысль, что придется все это рассказывать в суде, повергала меня в ужас. Это будет позор! Я была готова отказаться от своей затеи, но адвокат уверял, что мне не придется давать показания. Он был очень убедителен, так что в итоге я согласилась.

Еще немного и ошибка молодости останется в прошлом. Вот только шрамы на сердце никуда не денутся. Рома прошелся по моей жизни грязными кирзовыми сапогами. Оставленные им следы со мной навсегда.

Работа шла своим чередом. Я неплохо справлялась с обязанностями, но были и сложности. Мне то и дело поступали предложения: подсунуть вне очереди Андрею бумаги на рассмотрение, замолвить словечко за нужного человека, чтобы его отметили и повысили. Все это не бесплатно, с подношением и намеком на процент от будущих барышей.

Я отказывала, и это не прибавляло мне популярности среди сотрудников фирмы. Вскоре у меня появилось новое прозвище — бастион. Вроде как я была такой же неприступной.

А потом наступила масленица. В этом году она была ранней. Снег и не думал таять, а морозы доходили до минус десяти градусов. В компании было принято основные праздники отмечать совместно. Это якобы сближало коллектив. Вот и на масленицу устроили пикник: с блинами, шашлыками и глинтвейном, игрой в снежки и катанием на ватрушках с ледяной горки, сжиганием чучела и прочими развлечениями.

Но, несмотря на всеобщее веселье, а, может, из-за него, я чувствовала себя потерянной. Не считая Дины, друзьями в столице я не обзавелась. Те, кто хотели со мной общаться, были неискренними. Их интересовала не я, а мое положение и то, какую выгоду они извлекут из нашего общения. Таких друзей мне даром не надо.

И все же прослыть букой и нелюдимкой я тоже не хотела, поэтому старалась быть в гуще событий. Когда дело дошло до чучела, поджечь которое доверили Мише, я стояла в первых рядах. Мальчик все сделал самостоятельно. Чучело загорелось быстро и равномерно. Вскоре костер пылал вовсю.

Все аплодировали Мише. Я в том числе. Мальчишка стоял рядом со мной, и я сказала без всякой задней мысли:

Андрей в несколько широких шагов приблизился к Мише, положил руку ему на плечо и произнес:

— Извинись.

Мальчишка аж красными пятнами пошел. Прилюдно просить прощения у любовницы отца — вот это унижение.

— Не стоит, — я беспечно махнула рукой, не желая обострять конфликт. — Я не обижена.

— Я не спрашивал твоего мнения, Света, — осадил меня Андрей, а потом обратился к сыну: — Долго мне ждать?

Я видела, как впивались пальцы мужчины в плечо сына. Должно быть, мальчику больно.

— Извините, — буркнул он.

— Громче, — потребовал Андрей. — И по всей форме.

— Простите меня, пожалуйста, Светлана, — выдавил Миша сквозь зубы. — Впредь это не повторится.

— Я прощаю, — поспешила я заверить.