Капкан (СИ)

— Сначала мы проверим флешку, — заявляет все тот же мужик, у которого, вместо одной брови, шрам. Пугающее и неприятное зрелище.

Второй парень, более молодой, стоит молча за его спиной и внимательно следит за каждым моим движением.

Достаю из сумки usb-накопитель и протягиваю им. Тот грубо выхватывает его из моих рук, открывает ноутбук, вставляет в него флешку и начинает проверять файлы.

На лице его появляется улыбка. Такая неприятная, звериная, как у шакала.

— А ты молодец, красавица, — рассматривает меня с ног до головы. — Мы эти файлы уже год пытаемся заполучить.

— Вашему хозяину стоило бы задуматься над этим, — не удерживаюсь от презрения, которое поглощает меня сильнее страха.

— Заткни пасть, — отрезвляет второй, словно окатив меня холодной водой.

Решаю не реагировать на его слова и далее не провоцировать их.

— Откуда у этого сукиного сына эти данные? — хмурит лоб лицо со шрамом, продолжая просматривать документы.

— Разбирайтесь сами. Я свою часть сделки выполнила, где моя дочь?! — спрашиваю, теряя терпение.

Мужчина выпрямляется в спине, смотрит на меня и отвечает с усмешкой на губах:

— А её здесь нет.

— А где она? — пробирает на дрожь от такой издевательской улыбки.

Он тянет руку к пояснице, и я столбенею, когда вижу пистолет в его руках, который он направляет прямо мне в голову. Сглатываю ком размером в булыжник и не могу отвести взгляд от глаз подонка.

— Мы решили, что ей место на чёрном рынке.

У меня взрывается сердце от этих слов.

— Не смейте! — вырывается хрипом из уст, а по спине проходит леденящий озноб. — Я сделала все, как вы просили! У нас был договор!

Мрази переглядываются и начинают ржать над моими словами. Чувствую себя такой безмозглой дурой, что хочется прогрызть себе глотку.

— Верните дочь моим родителям, а со мной можете делать все, что угодно! Пожалуйста! — стараюсь унять дрожь в голосе, говорить твёрдо, но ничего не выходит. В настолько унизительной и страшной ситуации я никогда не находилась.

— Ох, крошка, я бы с радостью оставил такое мясо, как ты, для нас, чтобы утоляла потребности. Но босс сказал пощадить тебя за услугу, которую ты нам оказала, и просто пристрелить, чтобы не мучилась.

Я чувствую, как страх охватывает каждую мою клетку. Только страшно мне не за себя, а за Ариану. За то, какой адской жизни я её подвергла.

— Ради Бога, дайте поговорить с вашим боссом. Я готова на все, только оставьте в покое моего ребёнка!

— Ну давай, — ухмыляется он, расстегивая ширинку, — Покажи для начала, на что ты способна. А потом я решу, дать тебе возможность поговорить с боссом или нет.

Его слова вызывают рвотный рефлекс. Закрываю глаза, стараясь справиться с внутренней истерикой и слезами, что предательски льются из глаз. Ненавижу себя. Ненавижу за каждое неправильно принятое решение.

Раздаётся выстрел, второй. С ужасом открываю глаза, решив, что надо мной решили поиздеваться. Но когда вижу перед собой Роланда и незнакомого мужчину с пистолетами в руках, вздыхаю с облегчением, а после начинаю рыдать от осознания того, что могло произойти, если бы их не было сейчас рядом.

— Демид, уведи её, — сухо бросает Ханукаев, обратившись к другу, который только вошел в ангар.

— Я никуда не уйду! Они забрали моего ребёнка! Хотят продать мою девочку на чёрном рынке! — кричу, подхожу к ним, хочу выхватить пистолет из чьих-нибудь рук и пристрелить козлов.

— Успокойся, — резко одергивает меня Роланд, — Слушай меня. Сейчас ты успокаиваешься, и едешь с Демидом домой. А я разгребу то дерьмо, которое вы здесь заварили. Договорились?

— А Ариана? — спрашиваю сквозь слезы. — Что будет с ней? Они должны были вернуть мне её сегодня!

— Не оставлю я тебя без дочери! — договорив, передаёт меня в руки к Демиду.

Его слова нисколько меня не успокаивают, продолжаю плакать и судорожно трястись от мысли, что уже поздно, и я больше никогда не увижу Ари.

Его моя истерика нисколько не трогает, он подходит к валяющимся мужикам, которые корчатся от боли, достаёт из уха "главного" наушник и вставляет его в своё.

Включает и произносит:

— Уверен, вы по мне соскучились, — единственное, что доходит до моего слуха, прежде, чем Демид выводит меня.

На улице я вижу несколько лежащих на земле пристреленных мужчин.

— Жить будут, — говорит Демид, помогая сесть мне в машину.

— Мне плевать, что с ними будет, — говорю искренне и пугаюсь такому пренебрежительному отношению к человеческим жизням.

Мы долго едем в тишине, режущей слух. Слез во мне не осталось, но внутренний эмоциональный террор беспрерывно крушил душу.

— Дочь обязательно к тебе вернется, не изводи себя, — старается ободрить Демид, когда я совсем поникаю в мыслях.

— Если бы вы не появились…

— Мы появились, — перебивает меня, не дав возможности закончить страшные предположения. — Роланд бы не позволил, чтобы с тобой что-то случилось.

— Придите вы на пять минут позже, соскребали бы с земли моё тело, — во рту пересыхает от этих слов. — Это удача, которая не зависела ни от меня, ни от Роланда, ни от кого-либо ещё.