Капкан (СИ)

Принимаю это нелепо-интересное предложение, рассмеявшись. И он снова начинает говорить о моей красоте и длинных ногах, убеждая, что я совершила ошибку, не став моделью. Его комплименты звучат так забавно, необычно. В них нет ни малейшего подтекста и намёка на то, что он хочет навешать мне лапши на уши, а после уложить в постель (да, в моей жизни встречались и такие индивиды, которые думали, что я раздвину ноги только за красоту их слов). Это все звучало, скорее, с коммерческим подтекстом. С желанием уложить меня под объектив журнальных камер. Он отмечал каждое мое достоинство и даже о недостатках говорил так, что казалось речь идёт о чем-то восхитительном. В ответ, я лишь смеялась, стараясь скрыть легкую смущённость от огромного потока приятных слов в свой адрес.

Мы настолько были увлечены разговором друг с другом, что не заметили, как к нашему столу подошли.

Улыбка тут же сходит с лица, а тело поддаётся дрожи. Мужчина пожимает руку Рейну, а после бросает взгляд на меня. Все же, я никогда не встречала кого-то с более тяжёлым, леденящим и одновременно обжигающим взглядом, как у него. Все замирает. Даже мое сердцебиение.

— Я заберу её у тебя ненадолго, — вежливо обращается Роланд к Рейну.

Рейн удивлённо переводит с него взгляд и вопросительно смотрит на меня.

— Я скоро буду, хорошо? — встаю, решив не заводить Роланда на глазах у всех.

— Все в порядке? — обращается к нам обоим, видимо чувствуя сумасшедшие эмоции, что исходят из нас.

— Да, — отвечаю, уходя вслед за Роландом.

Мужчина обращается к администратору, который его явно знает, и просит провести на задний двор. Тот без лишних слов ведёт нас к нужной двери.

Оказавшись наедине, с глазу на глаз, я вдруг начинаю терять контроль над собой. Знобит, крутит живот, режет в глазах.

Прошёл целый месяц после нашей последней встречи, а я не могу выкинуть его из головы. Каждый миллиметр во мне отбивает его имя, а в груди горит пожар от мыслей, что он сейчас с ней. Меня трясёт до полуобморочного состояния только от одних представлений, как он к ней прикасается, обнимает, целует.

Я не могу принять её в его жизни.

Да, он никогда не принадлежал мне, но и не принадлежал никому.

— Что ты с ним здесь делаешь? — подходит ближе.

— Ты сейчас серьёзно? Не имею права встретиться с мужчиной?

— Зачем? — замечаю, как тяжелеют его мышцы под рубашкой.

— Пообщаться, хорошо провести время, — встаю в позу, скрестив руки на груди. — Тебе то что?

— Ну почему ты вечно лезешь в отношения не с теми мужиками? У него жена есть, ребёнок. Медея, бл*ть!!! — повышает голос.

— Нравятся они мне. В них особый шарм, — не собираюсь оправдываться перед ним. Пусть его рвёт на части.

Он хватает меня и тянет к себе.

— То есть, ты решила остаться мусором?

— Да, решила! — бросаю резко, а внутри все грызёт от обиды, ведь я искренне прислушалась к его словам и перестала растрачиваться по мелочам. — У тебя что забот не хватает? Следи за своей Арианой, — вырывается неудержимая ревность.

— Она не такая тупая, как ты! — цедит сквозь зубы.

Эти слова действуют хуже любой пощёчины. Задевают за живое, оскорбляют до глубины души. Дело не в слове "тупая" — дело в сравнении.

— Разведён он! Разведён, придурок ты редкостный! И встретилась я с ним по работе! — взрываюсь ответной реакцией, кричу на него. — А раз она у тебя такая идеальная, так шуруй к ней. Какого черта стоишь здесь и отчитываешь меня?!

Мне хочется рвать и метать, кричать и плакать. Пытаюсь отойти от него, сорвать с себя его руки, но он только сильнее прижимает к себе и припечатывает к кирпичной стене.

Вспоминаю наш первый поцелуй на Ямайке. Кажется, эмоций сейчас в стократ больше, но они хуже. Мне становится плохо, пелена накрывает глаза, еще сильнее хочется разрыдаться, но не пойму от чего. Почему я чувствую себя такой немощной перед ним? Это уже кажется до невозможности абсурдным. Это сводит с ума.

Он ничего не делает, просто стоит, не давая пошевелиться, смотрит в глаза, как в последнюю встречу и пытается расковырять все раны внутри, которые я так яростно пытаюсь залечить.

— Отпусти меня! — шепчу, чтобы не выдать дрожь в голосе. — Ты ведь теперь мужчина несвободный!

— Мне можно, — тянется к шее, слегка касаясь её губами.

С уст вырывается стон. Не от удовольствия — нет — от боли.

— Получается, ты не лучше тех, кто пытался сделать меня своей любовницей? — не знаю откуда нахожу силы на усмешку.

Он поднимает взгляд на меня. Смотрит жадно, как обезумевший. Хватает за подбородок, тянет к себе. Вовсе перестаю мыслить. Это невозможно, когда его губы находятся на расстоянии нескольких сантиметров.

Оттолкнуть его? Ударить и уйти? Разве я способна на это? Нет. Уже нет…

— Ты договорила с ним? — спрашивает спокойнее, отпустив лицо.

— Ты влез в середину нашего разговора, как ты думаешь?

— Ваш разговор не казался деловым!

— Он уже им и не был. Мы старые знакомые, говорили о своём!

— Так это деловая встреча или свидание?

— А третьего не дано? — бросаю недовольно.

— Когда ты так выглядишь, даже первого не дано! — его губы вновь касаются шеи.