Капкан (СИ)

Он лишь пожал плечами, явно давая понять, что настаивать он не станет. Снова выдохнул белое колечко в сторону, не отводя взгляд…

Опустила голову. Торопливо затянулась сигаретой последний раз, затушила окурок в пепельницу. По возможности изящно встала со стула, откладывая альбомчик на подоконник.

— Пошли.

Прозвучало грубо, и я физически ощутила, как Адам напрягся. Проводил меня глазами до выхода из кухни… Всё-таки тоже вдавил фильтр в дно керамической тарелочки, поднялся на ноги. Неслышно последовал за мной…

Я готовилась, да. Я навела идеальный порядок, я сменила постельное бельё, я даже красиво расставила по всей комнате засушенные букетики лаванды, купленные сто лет назад и ждавшие своего часа, заранее протёрла от пыли и включила светодиодную ленту, которой никогда не пользовалась. А ещё зачем-то убрала в тумбочку несколько фоторамочек, на которых мы с Веркой, молодые и безбашенные, смеёмся на камеру…

— Заходи, — я стыдливо улыбнулась, распахивая перед ним дверь.

Мне нравилось его спокойствие. Уверенное, осторожное, ненавязчивое, но оно действовало и на меня тоже, не позволяя сомневаться или сожалеть о чём-либо. Адам словно воспринимал происходящее как должное, единственно возможное и правильное…

Закрыла за нами дверь. Выдохнула, только сейчас в полной мере ощутив тот факт, что мы с Адамом находимся наедине, ибо спальня — моя личная территория, не имеющая никакого отношения к сыну. И здесь наконец-то можно хоть немного расслабиться…

Мягкого рассеянного освещения ленты вполне хватало, но я зачем-то потянулась к выключателю, словно желая во всей красе продемонстрировать гостю все плюсы, а главное, минусы своей личной жизни. Чтобы развеять дурацкие иллюзии, если, конечно, Адам питает такие в отношении меня…

— И так светло, Олесь, — он быстро перехватил мою руку, так и не позволив зажечь свет. С усмешкой притянул меня к себе. — Иди сюда лучше…

Покорно ткнулась лбом ему в плечо. Глубоко втянула носом ставший таким бесконечно родным запах… Всхлипнула почему-то…

Я знала, зачем он пришёл сюда. Я его и звала за этим. Прелюдия и без того слишком затянулась, да…

Первая поднялась на цыпочки, осторожно целуя Адама в заросшую щёку. Зажмурилась, наощупь с отчаянием отыскивая губами его губы… С облегчением выдохнула, встречая привычный ответный жадный напор. Выгнулась, доверчиво прижимаясь к его животу, полностью отдавая инициативу в его руки, отпуская неловкость и собственные комплексы, ощущая на своей спине жаркие крепкие ладони, нетерпеливо сминающие тонкую ткань халата…

Какой-то особый извращённый кайф для моего сознания — лежать под этим человеком на чистых простынях в собственной постели после всех тех мест, где мы занимались сексом. Хрипло хихикать от настойчивых бесстыжих прикосновений, шёпотом бессмысленно просить "тише", ощущать контраст мягкого матраса и лёгкого одеяла против твёрдого крепкого тела, об которое можно едва ли не удариться при неосторожном движении или повороте, которое весит, кажется, целую тонну и способно раздавить на месте. Слушать чужое сбивчивое дыхание вместо привычной тишины спальни, тереться об чужую кожу, царапаться об жёсткую щетину и дорожку колючих волос на животе, отстранённо воспринимать слишком пошлые шлепки мечущихся разгорячённых тел… Чувствовать эту животную одуряющую похоть в своих привыкших к относительному покою стенах, осознанно не прислушиваться к собственным похабным стонам, затыкая рот своей же подушкой, раздвигая ноги на невообразимую ширину, пока чужой язык рисует болезненные восьмерки вдоль клитора, а мозолистые шершавые пальцы со знанием дела исследуют мокрую от перевозбуждения промежность… Не испытывать стыда, лишь распаляться сильнее от дурацких непристойных причмокивающих звуков во время минета, кажущихся невозможно громкими в ночной тиши… А после просто навалиться сверху на Адама, впитывая в себя чужой пот, задыхаясь от раздирающих горло спазмов, вцепившись зубами в каменное мужское плечо, ощущая ту внутреннюю наполненность, от которой хочется рассыпаться на миллионы атомов… Но остаться целой благодаря железному кольцу удерживающих сильных рук, оглохнуть от стука бешено бьющегося сердца, рассмеяться в голос от ощущения пульсирующей горячей струи спермы по бёдрам, резко замолчать от внезапного хлёсткого поцелуя в губы…

***

Он ушёл через час. Всего лишь один круговой оборот стрелки, шестьдесят минут, крошечный миг в масштабах целой жизни. А я просто лежала, завернувшись в пропахшее им одеяло, улыбаясь как дура, по-детски грызя край пододеяльника… Знала, что стоит допустить в голову одну неосторожную мысль, и слёзы хлынут потоком, знаменуя сожаление о несбыточном и неприятие собственной судьбы. И я старательно не позволяла таким мыслям просочиться сквозь флёр затапливающего с головой счастья, не мечтая о большем, но и подсознательно не желая расставаться с настоящим. Лишь на периферии убаюкивающей дремоты я вспомнила про Верку, но даже здесь на помощь пришёл спасительный сон…

*32*

"Доброе утро!"