Капкан супружеской свободы

Тут она в первый раз улыбнулась, и с невероятным для того мига прозрением Соколовский понял, что Лида не из тех женщин, кто ходит за мужчинами по их кабинетам. Неожиданная встреча, мистическое совпадение, непреднамеренное столкновение больше были в ее натуре, нежели долгие выхаживания и ожидания; фаталистка, она всегда и все предоставляла решению случая, и уже много позже, сталкиваясь с этой упорной чертой ее характера, Алексею приходилось и благодарить, и проклинать за нее судьбу и природу.

Они обсудили роль; в нескольких словах пришли к соглашению, причем Алексей легко уступил в тех местах, которые сам считал малозначащими, и Лида подарила его благодарным взглядом, ошибочно приписывая его уступчивость обаянию собственной внешности; поговорили о том, как долго будет отсутствовать в театре заболевший актер. Посмеялись, посплетничали, посетовали на близкую зиму. А потом теннисные мячики в их игре начали сыпаться все быстрее, и он едва успевал понимать, куда ведет его ее воля. Легкий, ни к чему не обязывающий словесный флирт закружил его в своих недомолвках, улыбках, воздушных, как цветочный вихрь, фразах, и Алексей оказался обескуражен, словно разом сброшен с небес на землю, когда Лида вдруг встала посреди какой-то его шутки и, чуть виновато разведя руками, сказала:

– Простите, дорогой маэстро. Мне пора.

– Вы торопитесь? – искренне огорчился Соколовский, который, не ожидая ничего особенного от развития вечера, все же не хотел так резко обрывать приятного, искрометного разговора.

– А вы нет? – неожиданно резко спросила его собеседница. – Разве вас никто не ждет?

– Представьте себе, нет, – почти польщенный этим банальным женским вопросом, улыбнулся режиссер. – Жены и дочери нет дома; они занимаются спелеологией, увлекаются опасными походами по пещерам и то и дело бросают меня одного. Знаете, – доверительно продолжил он, – они просто помешаны на своих камнях. А я каждый раз так переживаю из-за этих рискованных экспедиций! Дом без них кажется совсем пустым, а я чувствую себя неприкаянным и ненужным. А тут еще сорванная репетиция, заболевший актер, пропавший день… Впрочем, простите: с какой стати вы должны выслушивать мои жалобы?

И он тоже поднялся, считая беседу законченной. Однако он плохо еще знал эту женщину, реакция которой на любую реплику бывала иногда непредсказуемой для нее самой.

– Уговорили, – сказала Лида так, будто он и впрямь только что умолял ее о чем-то, и посмотрела ему прямо в глаза своими бездонными очами цвета мрачной, морской синевы. – Я беру вас с собой. Ручаюсь, что сегодня вы не будете чувствовать себя одиноким.

Наверное, у Алексея был слишком озадаченный вид, потому что она снизошла до объяснений – весьма необычное для нее занятие, как он не раз имел случай убедиться позже.

– У моей близкой подруги сегодня свадьба, и я приглашаю вас с собой. Особого веселья не ждите и на чрезмерно интеллектуальное общество тоже не рассчитывайте; предупреждаю сразу – это брак по расчету со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но, во всяком случае, отличный ужин, качественное спиртное и возможность потанцевать нам обеспечены.

Алексею сделалось смешно от ее серьезного, почти сухого тона; было такое впечатление, будто молодая красивая женщина делает ему деловое предложение, а не зовет с собой на вечеринку. И с чего она вообще взяла, что он потащится в какую-то незнакомую компанию и потратит вечер на чужих людей?.. Но, чтобы сказать хоть что-нибудь и чтобы отказ не выглядел чрезмерно суровым, Соколовский игриво спросил:

– А какие же это последствия вытекают из того, что брак совершается по расчету?

– А вот увидите сами, – засмеялась Лида, и Алексей, открывший уже было рот, чтобы вежливо отказаться от приглашения, с изумлением вдруг услышал, как благодарит девушку за отличную идею и соглашается сопровождать ее.

Так он попал в этот вечер в «Прагу», где шумная компания человек в сто пила, хохотала и перебивала друг друга, празднуя брак интеллигентной симпатичной переводчицы и немолодого бизнесмена средней руки. Невеста так явно стыдилась своего подгулявшего и не в меру болтливого жениха, а бизнесмен столь откровенно влюблен был в юную свою партнершу, что Соколовский довольно быстро сумел вычислить, что именно Лида называла «всеми вытекающими отсюда последствиями». Понятие о мезальянсе как о роковой ошибке, опасной для обеих сторон, по-видимому, не слишком-то изменилось с девятнадцатого века, и впечатление неравенства брака, рождавшегося у всех на глазах, будило в присутствующих, даже если они не отдавали себе в этом отчета, ощущения грусти, стыда и какого-то тайного недоумения.