Капкан времен

Судорожно хватанув ртом воздух, Арсений Васильевич рванулся «вверх» - будто выныривал из воды, заполненный информацией как шарик воздухом. И выскочил «на поверхность» волны знаний-озарений, осознав себя сидящим, вцепившимся обеими руками в край кровати.

Перевёл дух.

Помотал головой, глуша шум в ушах.

Прислушался к своим ощущениям.

Голова «дымилась», качалась, плыла, то увеличиваясь в размерах, то уменьшаясь до размеров спичечной головки. Но «кирпич» чужого блока в ней не чувствовался. Исчез. Испарился! То и от прикосновения пальца карипазимца (вряд ли, возразил внутренний голос, образ карипазимца тебе просто почудился, таким его представила твоя фантазия), то ли от энергоинформационнoro разряда (что скорее всего и соответствует истине). И хрен с ним! Главное, что удалось освободиться от контролёра, хотя это и не планировалось первоначально. И не суть важно, что или кто помог ему это сделать. Власть Диспетчера над его душой теперь окончательно нейтрализована, пусть попробует использовать его втёмную - не удастся! Зато у нас появляется возможность заняться своими непроявленными знаниями вплотную.

Арсений Васильевич посидел немного, отдыхая от мысленно-психической перегрузки, хотел было пойти к озеру, искупаться и полюбоваться на звёздное небо, если дождь прекратился и тучи разошлись, и вдруг поймал давно скребущую душу мысль: а ведь мне помогли. Уже второй раз! Сатори - просветление просто так не приходит. Был, был «световой зайчик», некое воздействие «небес», отчего и случился прорыв в иные пространства. Кто же этот таинственный благодетель, опекающий Гольцова-экзора? Уж не дед ли Павел?

Арсений Васильевич прошлёпал босыми ногами до двери, откинул занавеску: Стеша спала, посапывая, уткнувшись носом в подушку. За стенкой застонали пружины: дед Павел повернулся на другой бок, пробурчал что-то под нос.

Нет, не он.

Тогда кто?

Стеша заворочалась во сне, прошептала:

– Мама, спроси у дедули…

Арсений Васильевич невольно улыбнулся и тут же помрачнел. Марина была далеко отсюда и не могла ответить дочери. Её надо было срочно искать и, возможно, спасать. Однако почему молчит Максим? Почему не звонит, не делится новостями? Что он узнал о Марине? Что с ней? Где она?

По крыше дома снова застучали капли дождя. Поход на озеро и созерцание звёзд откладывались.

Почему бы не п о с м о т р е т ь, где сейчас Марина с Максимом, с помощью психосенсорики? Вдруг эксперимент удастся? Смог же он преодолеть барьер кодона и выйти во вселенную Карипазима.

Арсений Васильевич плеснул в лицо холодной ключевой воды из ковша, сделал глоток и снова сел на кровать. Сосредоточился на переживании п о л ё т а и толчком вынес своё сознание за пределы тела.

Голова превратилась в стремительно расширяющийся воздушный шар. Мелькнули и исчезли стены сторожки, в теле действительно родилось ощущение полёта, но ощущение странное, будто он летел во все стороны сразу. Изба с её двускатной драночной крышей провалилась вниз, мелькнуло в стороне озеро, показался удаляющийся лес, тёмная тень на мгновение заслонила поле зрения - он миновал слой туч, и его приняла в себя бездна тёмно-синего неба с мириадами звёзд.

Ни луны, ни солнца Арсений Васильевич не увидел. Да его это и не интересовало в данный момент. С высоты полёта он глянул вниз, на гигантское тело Земли, имевшее вовсе даже не сферическую форму, а скорее форму бабочки, переливающейся всеми цветами радуги, и попытался в этой необыкновенной эфемерной световой вуали найти то, что было ему нужно.

Кто-то посмотрел на него из этой вуали удивлённо. Ещё один взгляд показался оценивающим, не дружественным, но и не враждебным. А вот третий нёс недовольство и угрозу, будто он своим выходом в ментальное поле планеты разбудил неведомого хищного зверя.

Арсений Васильевич попробовал закрыться зеркальным экраном, отражающим посторонние пси-лучи, и на какое-то время чужие взгляды перестали ощущаться как тонкие колющие световые иглы. Он сориентировался в ландшафте Земли-«бабочки», направил мысль-щуп в район Москвы. И уже через несколько мгновений увидел-почуял знакомые струйки характерных излучений - аур Максима и Марины. Они находились буквально в миллиметре друг от друга и при этом были накрыты чем-то вроде москитной сетки, отчего казались несчастными и слабыми.

Арсений Васильевич снизился над городом, пытаясь мысленно проникнуть под москитную сеточку, но в этот момент кто-то большой, тяжёлый, шипастый и когтистый свалился на него сверху, пробил защитный зеркальный панцирь, и он полетел в чёрную бездну, разверзшуюся под ногами. В последний миг изогнулся, миновал гигантские шипы и когти, метнулся к свету… и вывалился в пространство своего тела, а потом сторожки, почти бездыханный, с гулко колотившимся о ребра сердцем. Но несмотря на все неприятные физические переживания, сопровождавшие его выпадение из ментального в материальный континуум родного мира, он успел понять необходимое: его дочь и её друг находились в беде! По крайней мере они были несвободны. И их надо было выручать.