Капли дождя

Мы наталкиваемся на Лейлу, когда отходим от стола, и она посылает Элли извиняющий взгляд. Элли опускает глаза и тянет меня за руку, чтобы мы продолжали идти. Я бросаю на Лейлу вопросительный взгляд, и её глаза наполняются слезами. Что, чёрт возьми, происходит?

Из ниоткуда выскальзывает Кэссиди и оказывается передо мной.

Тьфу.

Мы останавливаемся, и я притягиваю Элли к себе, не выпуская её руки. Этой девушке серьёзно нужно держаться подальше от нас, и я не хочу, чтобы она была рядом с Элли.

— Уже уходишь? — спрашивает она этим своим притворно-сладким фальшивым тоном.

Я даже не отвечаю на её вопрос. Потому что это не её дело. Вижу, что её задевает моё молчание, но она продолжает:

— Ну, это очень плохо. Я надеялась потанцевать с тобой сегодня. Но ничего страшного, думаю. Завтра у нас будет много времени вместе, — самодовольная улыбка медленно растягивается на её лице. Она и я оба знаем, что она пытается сделать, будто бы невзначай проронив кусочек информации.

Мои зубы сжимаются, и Элли высвобождает свою руку из моей.

Мама сбросила эту маленькую бомбу на меня и Бо перед нашим уходом. У меня не было возможности поговорить с Элли об этом, и она не будет счастлива. Чувствую, как она напрягается позади меня.

Стреляю взглядом в Кэссиди, как бы говоря: «Мы закончили», и, оттолкнув её, прохожу мимо и тяну за собой Элли.

Как только мы выходим на улицу, прохладный воздух ударяет в меня, успокаивая.

— Элли.

Она продолжает идти прямо в сторону парковки к машине. И даже не смотрит на меня.

— Пожалуйста, остановись, — я готов умолять, если придётся.

Элли останавливается рядом с машиной, но не оборачивается.

— Дрю, как я и сказала внутри, я просто хочу домой, — она обхватывает себя руками и смотрит на землю.

Вытаскиваю ключи из своего кармана и открываю двери. Она тянет ручку пассажирской двери, и я держу её открытой для неё, когда она залезает и пристёгивается.

— Ты позволишь мне всё объяснить? — она должна услышать мольбу в моём голосе.

Её спина выпрямляется, и высоко приподняв голову, она посылает мне взгляд, который так и кричит: «У меня есть чувство достоинства и гордости».

— Тебе нечего объяснять. Ты не должен мне объяснений, причины или что-то ещё. Не то чтобы мы с тобой действительно были вместе. Мы просто друзья. — Она устремляет взгляд в лобовое окно, сказав мне это, и у меня появляется знакомая боль в груди.

— Это не правда, и ты знаешь это, — тихо говорю я.

— Знаю? — она смотрит мне прямо в глаза, и клянусь, что вижу, как отражаюсь в них. Они стеклянные, и это полностью моя вина. — Я просто хочу домой.

Глубоко вздохнув, закрываю дверь и иду к водительской стороне.

Поездка домой проходит практически в тишине. Я слышу её дыхание, и как она стучит ногой по полу.

— Элли, мой отец и отец Кэссиди деловые партнёры. Он пригласил их на бранч. — Мне нужно, чтобы она знала, что я этого не делал. Я не приглашал её.

— Это замечательно. Завтра должен быть прекрасный день, так что погода будет замечательной. — Она всё ещё не смотрит на меня.

— Пожалуйста, не делай так.

— Как? Что я не должна делать? — её голос немного повышается. Несмотря на то, что я смотрю на дорогу, знаю, что в эту минуту её глаза фокусируются на мне. — Это не значит, что я твоя девушка. Я имею в виду, никто не знает обо мне. Ты держишь меня в секрете. Ты никогда не приглашал меня к себе домой или познакомиться с родителями, а уж тем более на бранч. Кэссиди и Лейла обе сказали, что у меня новое прозвище. Видимо, я теперь в составе элитного клуба, известного как «шлюхи Хейла». Пожалуйста, пожалуйста, Дрю, скажи мне, что я должна делать, потому что всё, что считала правдой, касаемо нас, сейчас кажется ложью.

— Во-первых, Лейла назвала тебя шлюхой? — я потрясён тем, что она только что сказала мне. Я не слышал этого выражения годами, и от того, что так назвали мою Элли, моя кровь закипает.

— Разве это важно? — она звучит подавленно.

— Да, это важно для меня! И, во-вторых, то, что между нами, не фальш. Я никогда не лгал тебе. На самом деле, я рассказал и поделился с тобой большим, чем с кем-либо ещё. Когда-либо!

Она ничего не говорит в ответ. Знаю, когда она становится такой, я должен оставить её в покое. Так я и делаю.

Когда мы подъезжаем к подъездной дорожке, я глушу машину, и мы вдвоём просто сидим. Мне ненавистно, что ей больно. Я первым делом должен был сказать ей о бранче, когда увидел. После плавания, Элли, Бо и Мэтт — всё, что у меня есть в моей жизни. Я не могу потерять её. Но не знаю, что ей сказать.

— Я её не приглашал. Подумай об этом, пожалуйста. Я с тобой. Только с тобой. На нашем первом свидании я спросил у тебя, хочешь ли ты быть со мной, и ты сказала «да». Ты стала моей, а я стал твоим. И так было последние шесть месяцев. Ты знаешь это. — Я должен сказать ей всё остальное, прямо здесь и сейчас. Я должен рассказать ей о моём отце, о моей жизни, и как я к ней отношусь. Тогда не будет никаких вопросов, и ей не будет больно.