Капли крови: Город Греха (СИ)

Мне неожиданно стало очень холодно, и я обхватила себя руками, надеясь согреться. Перед глазами снова были сплошные цветные пятна, как на приеме, но хоть голова не болела. Только я понимала, что сама не встану, а сил сказать что-то Алаверо не было. Я надеялась, что ему хватит ума положить бумагу туда же, где он ее взял.

Я слышала его шаги. Сначала они отдалялись от меня, потом приблизились, и он просто взял меня на руки, и пробормотал скорее себе под нос, чем мне:

— Ты мое наказание последнее время.

— Я не знаю… что со мной, — тихо отозвалась я не своим, каким-то шелестящим голосом. — Раньше… такого не было.

— Да, ты это уже говорила, — отозвался он. Мне послышались нотки раздражения в его голосе на этот раз.

Неудивительно: вряд ли ему нравится со мной возиться, тем более так много, но я ничего не могла с этим поделать. А Рик закинул меня на плечо, хоть и довольно бережно, после чего быстро набрал номер на своем мобильном.

— Браун, говорить можешь? — услышала я.

Значит, контакта со своим осведомителем он не потерял. Это хорошо.

— Я думаю, ты уже знаешь про новые трупы. Мы там были, убийца оставил записку для моей напарницы. Рекомендую никому ее не показывать, кроме тех, кому вы действительно доверяете. Мне пришлось ее вынуть из тела жертвы, так что она лежит рядом с трупом. Да, отчет я жду, как и в прошлый раз. Без ваших экспертов мы вряд ли что-то сможем. Хотя это какая-то чертовщина. Да, понял. Нет, я никому не расскажу. Хорошо. Пока.

Все это он говорил, пока шел со мной на руках к кабинету Слэя. Туда он заглянул совсем ненадолго, только бросил:

— Запри двери кладовки, если не хочешь, чтобы твой мэр открутил тебе яйца.

А потом он поставил меня на пол, и заметил:

— Если я буду постоянно таскать тебя на руках, то даже идиот поймет, что ты не туристка-тусовщица. Твои проблемы со здоровьем в легенду не вписываются никак. Возможно, маньяк из-за этого и как-то понял, что ты не та, за кого себя выдаешь. А потом пробил информацию. Если у него есть связи, или он сам коп, то это возможно. Так что придется тебе крепко держаться за меня и идти на своих двоих.

Я только кивнула. В отличие от него, я не слишком была уверена, что у меня это получится, потому что голова кружилась очень сильно, меня тошнило и пошатывало. Но говорить об этом я не стала. Мне сейчас особенно важным казалось другое:

— Нужно позвонить Роуз. Я боюсь, что она и ее Дойл… могут быть следующими.

Рик резко дернул плечами, и я чуть не потеряла равновесие.

— Лишь бы не мы с тобой. Это подождет до того момента, как мы дойдем до комнаты, — с уже явно слышимым раздражением в голосе отозвался он.

Я только вздохнула. Спорить с человеком, который фактически вызвался дотащить тебя до комнаты, несколько недальновидно. Но тревога все равно грызла. Роуз не была моей какой-то давней подругой — у меня их вообще не было, если сказать по правде, но я успела проникнуться к ней сочувствием и очень не хотела найти ее в том же виде, что и Мари. А после этого осмотра, такая перспектива стала куда более реальной.

К тому же, раз маньяк каким-то образом меня вычислил, это значит, он вполне мог подбирать жертв не только по своим «обычным» критериям, но и по признаку знакомства со мной. А тогда у него и не было выбора, кроме Роуз и Дойла. Скала женат, насколько мне известно, не был, да и вряд ли маньяк заинтересуется негром. Я была практически уверена, что он из белых, причем не самых бедных, а это практически наверняка означает расиста и сноба. Что в случае Скалы не вред, а благо. Как он там говорил? Презрение — максимальная форма внимания, которую он может себе позволить от местных белых? Кажется, как-то так.

Мысли немного отвлекали меня от головокружения, так что мы успешно передвигались в сторону номера, хоть и медленно. Со стороны это выглядело примерно так же, как в день нашего сюда приезда: я просто повисла на «муже», и не давала ему идти с нормальной скоростью. Только не говорила всякую чушь, как тогда. На это сил просто не было, меня хватало только на жеманную улыбочку, которая наверняка смотрелась неестественно. Но держаться на ногах оказалось слишком сложно.

На лестнице Рик даже не выдержал, и, прошипев что-то не слишком доброе сквозь зубы, взял меня на руки, благо, рядом никого не было. А потом очень быстро прошел по коридору, и практически влетел в наш номер. Положил меня на кровать, и запер дверь. И сразу после этого дал волю накопившемуся раздражению:

— Тебя раскрыли и хотят убить, а ты беспокоишься о девке, которую узнала меньше недели назад. Какого хрена, Кэсс?! Мало того, что я чувствую себя твоей нянькой и медсестрой в одном лице, так ты еще и тратишь силы не на поиски этого ублюдка, не на самозащиту, а на черт знает кого! Ты забудешь эту Роуз через неделю после того, как мы уедем из этого поганого городишки!

Мне пришла в голову очень странная мысль, пока я слушала эту тираду, но я не рискнула ее озвучить.

— А о ком я должна беспокоиться, по-твоему? — устало поинтересовалась я, вяло подтаскивая к себе подушку.