Капли звездного света

Ему мучительно захотелось увидеть будущее. Он напряг волю — не так уж много ее осталось — и ощутил знакомые признаки приближения сеанса. Будто теряешь себя и находишь в ком-то. Вот здесь. Белый потолок. Окно с деревянной рамой и белыми занавесками, почти прозрачными. Нежно-зеленые стены с едва заметными потеками белил. Он лежит, как здесь, на Орестее. И такая же боль сосет его.

Это — будущее?

«Здравствуй», — услышал он и только тогда понял. Слабость обманула его. Он не сумел. Пошел проторенной дорогой — в прошлое. Это Гребницкий лежит на больничной койке, это его, такая знакомая боль вошла сейчас в тело Арсенина. «Назад», — успел подумать Арсенин, но уже не успел вернуться.

Из коридорчика на лестничной клетке ничего не было видно, но Ирину никто не прогонял, она считала минуты и насчитала их несколько десятков. Голова у нее гудела, ноги подкашивались — с утра во рту не было ни крошки.

Солнце почти не проникало в коридорчик, и скоро здесь стало совсем темно. Бегавшие туда-сюда санитарки и медсестры не обращали на нее внимания, а может, и не замечали в полумраке. Неуловимое изменение Ирина ощутила сразу. То ли тишина в коридоре стала какой-то напряженной, неестественной, то ли слишком долго никто не пробегал мимо. Ирина выглянула в коридор, там было пусто и тихо. Ирина пошла вперед деревянным шагом, ей приходилось держаться руками за стены. Кто-то вышел из палаты в белом, кто-то еще в зеленом. Ирина ничего не слышала, все чувства сосредоточились на приближающейся группе врачей. Они ничего не знали об Арсенине. О будущем. Об Орестее. О ее загадке и трагедии. Разве можно лечить, ничего не зная? А зная — разве можно поверить?

Врачи подошли вплотную и прошли мимо. Никто не оглянулся.

А где-то в это время заходит солнце. Темнеет. Невидимые колокольчики отбивают в морозном, воздухе странную мелодию. Несколько тактов. И потом снова. Еще и еще. Сегодня, завтра и всегда… Сегодня, завтра и всегда… Слышите?

Преодоление

1

Полет на Полюс был для меня мучением. Обычно я хожу пешком, в крайнем случае езжу на автомобиле. Но уже простой, как азбука, пассажирский махолет вызывает у меня приступ своеобразной аллергии, и я отказываюсь от деловых встреч, стараюсь договариваться по стерео. Для полета на Полюс мне пришлось собрать всю свою решимость — раньше я никогда не покидал Землю! Союз писателей предложил мне участвовать, в конференции по межзвездной связи и написать книгу «Фантастика и реальность космоса». Это было признанием, которого я так долго добивался. Отказаться я не мог — пришлось лететь.

«Новатор» больше напоминал океанский лайнер, чем межпланетный корабль: просторные каюты, холлы, библиотека, бассейн… Не особенно напрягая воображение, я мог представить, что плыву из Одессы в Керчь — небольшое каботажное плавание. Единственной настоящей неприятностью, о которой я стирался заранее не думать, был перелет к астероиду на орбитальном челноке. Страх свой я отгонял, представляя, как выйду из челнока в пиджаке нараспашку, и легкий ветерок из шахт регенерации взлохматит волосы.

На деле все получилось иначе. Когда челнок отошел от «Новатора» и планетолет исчез среди звезд, что-то вдруг ослепительно сверкнуло на поверхности Полюса. Я не придал этому значения, мало ли какой эксперимент ведут сейчас ученые на астероиде! Спросить было не у кого — на посадку меня вел автомат. Лишь потом я понял, что произошла авария: в порту Полюса меня встретили все те же автоматы, а в шлюзовой шахте назойливо вспыхивали транспаранты: «Внимание! Полная разгерметизация!» Пришлось влезть в скафандр, и я проделал эту операцию в такой панике, что был уверен: наверняка сделал что-нибудь неправильно. Если бы я мог, я бы вернулся на «Новатор»!

Портовая площадь была описана в проспектах как «зеленый сквер, напоенный запахами растений с восьми планет Солнечной и других систем». Возможно, так и было несколько часов назад, сейчас в космической пустоте трава и цветы выглядели серыми и хрупкими. Пустынной площадью — ни людей, ни роботов — я доковылял до гостиницы, одноэтажного коттеджа, холл которого, лишенный воздуха, как и все вокруг, был обставлен мебелью в старинном стиле — обивка диванов покорежилась, а легкие стулья лежали, опрокинутые воздушной волной. Я подумал, что если воздуха нет и в жилых комнатах, спать в скафандре будет не совсем удобно. Я записал прибытие у автомата-портье и спустился лифтом на свой семнадцатый этаж. Здесь был воздух и горели совсем иные транспаранты: «Поставьте скафандр в нишу», «Ваша комната направо», «Приятного отдыха!» Я рассовал по шкафчикам свой небольшой багаж и, переодевшись в домашнее, будто сбросив с себя память о восьмисуточном перелете с Земли, включил информ.

Сразу высветилось общее по Полюсу сообщение: «В 11:46 во время пробного сеанса передачи в результате перегрузок произошел взрыв энергоблоков 2–7 и 2–8. Частично повреждена приемопередающая часть лазерной системы «Конус». Побочные поражения: разрыв пленки защиты на площади 0,7 кв. километров, полная утечка атмосферы. Ранен Стоков С.С.»