Капля бога (сборник)

И если и не случилось сегодня этого, то только потому, что Вадим тоже затих, и посуду за собой со стола убрал, имея уже опыт, как из-за одной только неубранной тарелки такие баталии начинались… И сел за стол просматривать какие-то свои бумаги, всем своим видом говоря: «Я делом занят… Вот сижу тут, никому не мешаю, никого не трогаю…»

И она так устала за сегодняшний день, что даже ссориться у нее сил не было. И дети, ощущая ее состояние, ее скрытое раздражение, сами спать улеглись, и не пришлось ей даже строгим голосом напоминать:

– А зубы? Кто зубы будет чистить?..

И только звонок мамы окончательно ее добил, лишил ее последних на сегодня сил. Потому что позвонила она, как всегда, не вовремя. Как всегда, именно в тот момент, когда меньше всего был нужен ее звонок. И, не чувствуя напряжения, стала подробно расспрашивать, как она, как дети, как Арсений в школе, и пересказывать статью о плохом качестве школьного питания, мол, у детей – сплошь гастриты, что, может быть, Арсению стоит отказаться от питания на продленке и брать с собой еду из дома.

И Марина едва сдержалась, чтобы не наорать на мать, потому что это же надо только придумать – она будет Арсению еще еду в школу готовить, и с собой укутывать, чтобы теплая была. А она о ней подумала, – когда ей эту еду готовить, больше ей делать нечего, как еще еду Арсению в школу готовить! И она сдержалась, но через секунду не сдержалась и заорала на мать дурным голосом, когда та все с той же заботливой интонацией продолжила:

– Я сегодня была в кулинарии – и такой фарш замечательный, свежий вынесли, я купила два килограмма и на вашу долю. Фарш прекрасный, тебе нужно заехать завтра, забрать – детям можно сделать суфле, помнишь, как я тебе готовила, в духовке запекала, и можно Арсению котлеток с собой дать на продленку…

И тут ее прорвало потому что – это же надо! – она еще за фаршем должна ехать, ей только фарша не хватало!

И она заорала:

– Мать, ну сколько раз тебе говорить, ну не лезь ты туда, куда тебя не просят, ну на хрена мне этот фарш! Я что себе – фарша не куплю? Что ты лезешь со своей заботой и своими советами, которые никому не нужны!..

И проорала она это в трубку, и трубкой грохнула. И больше сил у нее не было этот день продолжать. И она легла в постель. И лицо у нее было напряженное, недоброе, и она сама, как будто бы увидев себя со стороны с этим напряженным злым лицом, подумала, почти засыпая:

– Я с таким лицом, наверное, и проснусь, как Артем вчера. Заснул несчастный и проснулся с несчастным выражением лица…

И она потянула на себя одеяло, не обращая внимания на недовольное мычание Вадима: ничего, перетерпит, и почти мгновенно, вымотанная всем сегодняшним днем, ушла в сон.

И сон ее был – тот самый…

Тот самый сон, который так долго она ловила в своих ощущениях…

…Он был – великим.

Он был – могучим.

Он был – таким огромным, всеобъемлющим, таким величественным, таким мощным в своей величине, что у нее не было слов, чтобы осознать это или описать словами.

Он был – все.

Он был – везде.

Им было проникнуто все пространство, все – видимое и невидимое.

Он был – свет.

Он был – любовь.

Он был – Бог.

И она была – капля Его.

Она была капля Его. Крохотная капля света. Капля любви. Капля Бога.

Она была каплей Его – частью Его.

Она стала ею, как только появилась. Не появилась на свет, а когда только появилась из слияния двух клеток и стала сначала маленьким, крохотным зародышем, потом плодом, потом ребенком.

Она стала им, как только создалась – в ту же секунду капля света и любви, капля Бога, душа ее, вошла в нее и больше не покидала ее.

Потому что и была ее сутью. Была ее истинным содержимым. Ее истинным проявлением.

Она была любовью и чистотой. Она была светом и принятием.

Она была – Богом.

Каплей Божественного.

И она не помнила об этом. Она забыла об этом. В суете и делах, в спешке и хлопотах ей некогда было остановиться – и вспомнить, кто была она.

И все ее поступки, раздражение и злость, и недовольство и зависть – все эти проявления были простым следствием того, что она забыла о том, кто она есть. Потому что та она – настоящая, которой она и была на самом деле – никогда бы не смогла так себя вести.

Она была – любовь.

И могла только – любить и понимать.

Принимать и сочувствовать.

Отдавать поддержку и делиться любовью.

И каждый человек на этой планете, возлюбленной Богом, – был каплей Бога.

Каждый был – чистой и любящей и принимающей и светлой Божественной душой. Частичкой Бога.

Просто – они об этом забыли.

И она – вспомнила об этом…

Она вспомнила…

…Она лежала в темноте с открытыми глазами, и стрелки будильника тикали, и звучание это казалось ей каким-то чистым и благостным. Как будто какое-то новое время отсчитывали эти стрелки. Новое время в ее жизни. Потому что то, что она вспомнила, было таким новым и сильным, таким свежим и чистым, что только другая, чистая и светлая жизнь могла начаться после этого воспоминания.