Капля чужой вины

– Мы к тете Томе поедем? – спросила она.

– Сегодня – нет, – неуверенно ответил я. – Времени уже много, тебе спать пора. Все дети после обеда спят.

– Жалко, – покорно сказала девочка. – Я хотела у тети Томы в куклы поиграть. Они у нее настоящие, ходить умеют.

– В другой раз! – обнадежил я ребенка. – Сегодня, сама видишь, мы весь день в магазине проторчали.

Я направился с девочкой к лестничной клетке, где было прохладнее. По дороге нам попалась секция детских игрушек. Дверь в нее была открыта. Покупателей не было. Не знаю, что потянуло меня в эту секцию, но я вошел.

– Добрый день! – поприветствовал я продавщицу, женщину лет тридцати пяти. – Не могли бы вы меня проконсультировать? Я из милиции.

Я достал служебное удостоверение, мельком показал женщине.

– Мой начальник попросил узнать, нет ли у вас импортных кукол, которые ходить умеют? У его дочки скоро день рождения, вот, присматривает подарок.

– Есть! – Продавщица показала на стеллаж с коробками. – Куклы производства ГДР. Стоят от 35 до 40 рублей. Самые дорогие умеют голову отворачивать, когда их кормить из ложечки начинают.

Девочка словно поняла, о чем мы говорим, и тяжело вздохнула.

«Рублей за двенадцать я купил бы тебе куклу, отблагодарил бы за примерное поведение, но за сорок рублей покупать не буду. Я не спекулянт, чтобы такими деньгами разбрасываться. Придется тебе остаться без подарка».

– Посмотрите игрушки, которые можно приобрести без приглашения, – предложила продавщица. – Конец месяца, а у нас план по продажам еще не выполнен. Экономят на игрушках! За вчерашний день только два покупателя было. Не желаете коляску для куклы?

Я даже не стал интересоваться ценой. Коляска была как настоящая, только уменьшенная в размерах.

– У нас квартира небольшая, коляску поставить негде, – деликатно отказался я.

Продавщица показала на стеллаж с игрушками, продающимися без приглашения.

– Пупсика хочешь? – спросил я.

– Собачку! – прошептала на ухо девочка.

– Какую? Вот эту? Сколько она стоит?

– Восемь рублей. Производство ГДР. Шерсть – как настоящая. Возьмите, не пожалеете! У меня знакомая детям купила, так они играют с ней целыми днями, мамочка нарадоваться не может.

Кроха напряглась. Наступил момент истины: купит или нет?

– Замечательная игрушка! Мы возьмем ее. Собачка как живая. Сам бы с ней поиграл.

Девочка расслабилась. Не зря в магазин сходила!

Продавщица выписала талон, стала упаковывать игрушку в оберточную бумагу. В коридоре, у секции детской одежды, с пакетами в руках нас дожидалась Татьяна.

– Что так долго? – спросил я.

– Пока кассу нашла, пока оплатила… У тебя что в руках? Талон?

– Давай пакеты, я подержу, а ты сходи оплати.

Я достал десятку, протянул Маркиной. Татьяна строго посмотрела на дочь: не выпрашивала ли она подарок у незнакомого человека? Девочка поняла, что может лишиться понравившейся игрушки, и, не дожидаясь вопроса, сказала:

– Дядя себе собачку купил. Играть с ней будет.

– Таня, иди оплачивай покупку, а то мы с девчонкой уже изжарились тут целый день торчать.

Маркина стояла, не зная, что делать. Я решил одним ударом покончить с сомнениями:

– Тебе рыжая тетка что-то без приглашения продала?

Я кивнул на небольшой сверток, с которым Маркина вернулась в секцию детских товаров.

Она ничего не ответила, передала мне пакеты и ушла. Из универмага мы вышли через служебный вход. В руках у нас были разнокалиберные пакеты, свернутые из серой упаковочной бумаги. Даже небольшую игрушечную собачку нам завернули в отдельный пакет. Со стороны определить, что именно мы купили, было невозможно.

«Нельзя советских граждан раздражать покупками с черного хода! – подумал я. – Безликие пакеты ни у кого чувства зависти не вызовут».

Из припаркованного у въезда во двор легкового автомобиля проворно вылезли две молодые цыганки и направились к нам. Одеты они были в шикарные дубленки, на головах – цветастые платки. Из-под полы дубленок – юбки по щиколотку, на ногах модные импортные сапоги.

– С удачным приобретением! – преградили нам путь цыганки. – Мы неплохо заплатим. За женские вещи – две цены, за детские – полторы. У нас машина стоит, можно в ней посмотреть, что купили, там и рассчитаемся.

– Мы ничего не продаем! – грубо ответил я.

– Паренек, тебя же никто не спрашивает! – с презрением сказала одна из цыганок. – Мы с женщиной говорим.

Татьяна даже задохнулась от возмущения: «Лаптев, значит, паренек хоть куда, а я – уже немолодая располневшая тетка?»

– Пойдем к машине, не будем привлекать внимание, – скомандовала цыганка.

Ее подруга тут же вцепилась в пакет в руках Маркиной. Татьяна попыталась оттолкнуть ее, но тщетно! Хватка у цыганки была как у бульдога: что схватила – не отпустит.

– Ничего мы не продаем! – в отчаянии закричала Татьяна.

– Машина рядом, там посмотрим, – настаивала цыганка.

– Сейчас мы все решим, – с угрозой сказал я, перекинул девочку на другую руку и полез во внутренний карман.

Как по волшебству не понять откуда, появился цыган в бобровом полушубке.

– Вы что, кошелки, совсем обнаглели! – прикрикнул он на цыганок. – Прочь отсюда, дуры безмозглые!