Капля яда. Бескрайнее зло. Смерть на склоне

– Выводите машину. – Его рука сомкнулась на запястье Гибсона. – О чем она толкует?

– Это номер триста тридцать три. – Кеннет произнес это нарочито отчетливо. – Я был в городе и украл отраву из твоего шкафа.

– Какого дьявола?!

– Хотел совершить самоубийство. – В его голосе не чувствовалось ни капли раскаяния. – Но теперь могу стать причиной гибели другого человека.

Пол отдернул руку, словно касался заразного. И, повернувшись к Розмари, крикнул:

– Вы сообщили в полицию?

Розмари скрылась в его гараже.

– Да, да. Надо спешить!

– Сейчас, только скажу маме. И надену рубашку. Не уезжайте без меня. – Он прыгнул на крыльцо. Гибсон не двигался. Розмари возилась в гараже, пытаясь завести незнакомую машину.

Однако в округе было все спокойно. Словно в тело вонзили нож, но оно еще не ощущало раны. Гибсон, причина всех волнений, не шевелился и даже ощущал запах лаванды и солнечный жар на коже. Находился как бы вне времени, словно уже совершил самоубийство, зная, что человек он пропащий. Но вместе с тем как будто родился заново. Он закрыл глаза и подставил свету лицо.

Машина Пола наконец завелась и выехала из гаража. Розмари распахнула дверцу и высунулась наружу:

– Садитесь.

Гибсон послушно забрался на переднее сиденье, а она освободила свое место за рулем. Наверное, не сомневалась, что машину поведет Пол.

Тот, застегивая на груди синюю рубашку, появился через секунду. И, устроив длинные ноги под рулевой колонкой, спросил:

– Куда, Рози?

– На рынок! – решительно ответила она.

Гибсон сидел между ними и чувствовал себя восковым манекеном.

– Я позвонил Джини, чтобы возвращалась домой. – Пол говорил так, будто едва сдерживался, чтобы не стучать зубами. – Она на уроке музыки. Полчаса мама спокойно продержится одна. Я помог ей лечь, но не объяснил, почему уезжаю. Нехорошо, чтобы она волновалась. Что на тебя нашло?

– Должно быть, сошел с ума. – Это было самым простым, что он мог сказать. Теперь он не ощущал ни страха, ни боли.

– Дай бог, чтобы она оказалась на рынке и ее уже нашли, – говорила Розмари. – Пол, это на самом деле яд?

– Опасная штука. Я ему так и говорил. Как же он сумел до нее добраться? – Пол не скрывал, что рассержен.

Гибсон, выглядевший словно тень, объяснил, и у Пола стало такое лицо, словно он изо всех сил стискивал зубы. Гибсон говорил, его слышали, но реально не воспринимали. Пол вспотел. Машина вихляла. До рынка оставалось всего три квартала.

– Как вы оказались дома, Рози? – Пол все больше нервничал.

– Хотела поговорить с ним наедине. Сегодня Этель впервые ушла на работу. – Они повернули за угол. – Смотрите, полицейская машина.

У Гибсона кольнуло в груди, но это был скорее не страх, а любопытство – что будет дальше. Он попытался уцепиться за него, желая ощутить себя живым. «Что я здесь делаю? Кто я такой и все эти люди, молодые, чем-то озабоченные, энергичные?» Розмари спустила ноги на тротуар перед рынком, Пол затянул тормоз и вышел с противоположной стороны.

Гибсон на мгновение ощутил себя брошенным и незащищенным, поскольку обе передние дверцы машины Пола остались распахнутыми. Где-то глубоко внутри екнуло. Но это было тоже только любопытство. Он, как мог проворно, пересел на место водителя и вылез из машины. Затем, прихрамывая, поспешил за остальными на рынок.

Глава XIII

– Я его помню, – сказала миниатюрная девушка-кассир.

У нее были темные спутанные волосы, черные глаза и огромные золотые серьги в ушах.

– Он мне всегда казался приятным человеком. Да, я его, конечно, узнала. Это он, сто процентов. Но никакого зеленого пакета при нем не было. В магазине точно не было. Я не видела. – Она придвинулась к высокому полицейскому и плаксиво продолжала: – До обеда у нас обычно не бывает запарки. Я заметила, как он вошел. Вон в ту дверь. Вид у него был не ахти. Такое впечатление, что он заболел или что-то в этом роде. В руках у него ничего не было. Если он что-то прятал, то только в карманах. Вы проверяли его карманы?

– Вы смотрели в карманах? – потребовала Розмари, оглядываясь вокруг, словно собираясь на него наброситься. Она казалась совсем чужой. Полицейский стал его обыскивать, и Гибсон беспомощно стоял как истукан или как дитя, которому не верят взрослые.

Девушка-кассир почти рыдала.

– Зачем он это задумал? Я считала его хорошим! Понимаете, не все покупатели такие, а он был хорошим. – Она употребила прошедшее время, словно Гибсон уже умер. Ей никто не ответил. – Послушайте, – всхлипывала она, – зеленых бумажных пакетов я вообще ни у кого не видела. Через мою кассу прошли три или четыре покупателя. Здесь ничего такого не было. Может быть, у него вообще не было никакого яда? – Она со страхом покосилась на Гибсона.

– Если бутылка не здесь, значит, она в автобусе, – с усилием проговорила Розмари.

– Постойте… – В глазах полицейского был холод. Он не сводил взгляда с Гибсона, словно тот был предметом или препятствием. Этот человек явно привык иметь дело со всякими препятствиями. – Вы уверены, что зеленый пакет с бутылкой с ядом был при вас, когда вы садились в автобус?

– Уверен, – ответил Гибсон с удивительным самообладанием.