Капля яда (ЛП)

Я вскочила с кровати и помчалась вниз по лестнице. Крис и Вэл указали мне дорогу в комнату. Я внезапно остановилась на пороге. Мои ноги налились свинцом, когда я моргнула от невероятного зрелища передо мной. Кай.

— Он меня не знает, — выдавила я с болезненной покорностью, схватившись за дверной косяк. — Я для него незнакомка…

— Тогда нет лучшего времени представиться, — растерянно ответила Вэл.

Я повернулась, чтобы встретиться с ней взглядом, и озвучила свой страх.

— Что, если я ему не понравлюсь?

— Быть родителем ребенка в любом возрасте — значит понимать, что временами ты ему не нравишься. Но ты любишь их сильно, становишься для них опорой и стоишь в их углу. Как только он узнает тебя получше, он полюбит свою маму по-настоящему сильно.

Она взглянула на Кая, и черты ее лица смягчились.

— Быть родителями нелегко. Терпи это день за днем, ты тоже должна узнать его получше.

— Привет, Кай, — рискнула я, медленно подходя к нему.

Он сел на диван рядом с одним из сотрудников Криса и Вэл. Она по-доброму улыбнулась мне, погладила его по голове, встала и вышла из комнаты, скрывшись из виду.

Мой сын. Господи, как он мог сидеть передо мной? Он был здесь, и такой красивый. Я несколько раз моргнула, задаваясь вопросом, проснулась бы я, но нет. Это было по-настоящему.

— Мамочка! — он улыбнулся во весь рот, бросаясь ко мне.

На мгновение я застыла, не зная, что делать с этим комочком радости. Я не ожидала, что он узнал бы меня, не говоря уже о том, чтобы вести себя подобным образом. Я стряхнула с себя это чувство и оторвала его от своих ног. Я плюхнулась на пол, притянула его к себе и обняла. Я зарылась лицом в его копну волос цвета красного дерева и вдохнула его впервые с тех пор, как он родился. Он был здесь.

— Ты знаешь, что я твоя мама? — спросила я дрожащим голосом.

Он повернулся ко мне всем телом, как-то странно глядя на меня, как будто пытался разгадать меня.

— Папа показывал мне тебя.

Должно быть, он имел в виду на картинках. О, милый мальчик.

— Твоя мама была где-то заперта, Кай. И нуждалась в спасении, прежде чем смогла увидеть тебя, — услужливо вмешалась Вэл, спасая меня от неловкого объяснения, которое трехлетний ребенок не понял бы.

— Останешься со мной? — спросил он дрожащим голосом.

— Я никогда не покину тебя. Мне так жаль…

Мой голос дрогнул. Слезы ручьем потекли по моему лицу. Господи, я определенно была плаксой в эти дни.

— …что меня не было рядом. Обещаю, что с этого момента буду. Хорошо?

Я улыбнулась сквозь слезы и протянула ему мизинец. Он озадаченно уставился на него.

Я переплела свой мизинец с его, нежно сжимая их вместе.

— Это обещание на мизинце. Это окончательное обещание во всем огромном мире. Это означает, что я никогда не смогу отказаться от своего слова. Мы будем проводить много времени друг с другом.

Он улыбнулся, и на одной щеке появилась небольшая ямочка.

— Можно мне перекусить?

Я хихикнула, как и Вэл с Крисом. Напряжение, которое я почувствовала, ослабло.

— Конечно, малыш.

Я вскочила, и мы отправились на кухню за какой-нибудь домашней выпечкой, которая, как я гарантировала, где-то была у Вэл.

Она покачала головой, игриво закатив глаза.

— Дети… Честно говоря, перекусы для них — это жизнь.

Глава 40

Техас

Комната была моей любимой, как и все подобные ей, которые находились под землей в нашей штаб-квартире. Скрытая от посторонних глаз, куда люди входили живыми и уходили только после того, как свет был жестоко стерт из их глаз. Здесь действовали другие правила, и теперь вы были приглашены на мою игровую площадку.

— Это лига больших мальчиков.

Я ухмыльнулся Адаму. Адреналин в моих венах забил в бешеном ритме. Я указал на пол, где он лежал, и посмотрел на него сверху вниз, подо мной, как и должно быть. Он решил не двигаться. Не то чтобы он далеко продвинулся, когда мы все окружили его, ожидая возможности доставить свой фунт мяса. — Кажется, ты не можешь угнаться за нами.

Он рассмеялся, и это был смех, которого я никогда раньше от него не слышал. Это напомнило мне, как мало мы на самом деле знали его, настоящего его. Ту часть, которую он держал в секрете, чтобы ни у кого не возникло подозрений.

— Вы все думаете, что вы такие умные, это чертовски смешно, — его голос действовал мне на нервы.

Гнев, исходивший от тех, кто находился по всей комнате, был подобен живому проводу под напряжением, протянутому через пространство. Те из нас, кто лично заинтересован в Милле, и другие, кто, несмотря на то, что не знали ее лично, все еще были с нами, чтобы покончить с ним.

Адам не был раскрыт как ключевой игрок на доске, всего лишь марионетка для своего папочки, созданная по его образу и подобию, но он был тем, чьи руки касались того, что ему не принадлежало. Мужчины, окружавшие меня, ощетинились от насилия, которое текло по всем нашим венам. Все мы в команде были по-своему смертельно опасны.