Капля яда – море зла

Петр попытался что-то ответить, но Наташа уже не слушала его, и почти выбежала со двора. Кузьмин остановился совсем рядом с Ларисиной машиной, женщина на всякий случай пригнулась. Он выглядел невменяемым и что-то бормотал про себя, в глазах его застыло выражение тоски. Потом он машинально сунул руку в карман, убедился, что сигарет там нет, и прошел к лавочке. Он тяжело опустился на нее и уронил голову на руки. Плечи его дрожали, и Ларисе показалось, что он плачет. Внезапно у нее возник импульс проследить за Наташей. Она повернула ключ зажигания, быстро развернула машину и выехала со двора. Кузьмин не обратил на это никакого внимания.

Выехав на улицу, Лариса увидела невдалеке удаляющуюся фигурку. Котова поняла, что она спешит к центральной улице, где можно поймать машину. Лара поехала за ней. Наташа вышла к дороге, подняв руку. Через некоторое время перед ней остановилась белая «Нива». Женщина склонилась к открытому окошку и что-то сказала. Водитель что-то ответил. Когда торг был закончен и обе стороны пришли к консенсусу, Наташа быстро села на переднее сиденье, сгрузив назад сумки.

«Нива» тронулась с места, а «шестерка» отправилась в погоню.

Ехали довольно долго. «Нива», свернув с центральной улицы, направилась в сторону Заводского района.

«Да уж, горячий денек сегодня выдался, — подумала Лариса, чувствуя, как усталость наваливается на нее. — Блин, ну какого черта я слежу за этой Наташей? Ведь наверняка ничего этим не добьюсь. Ну, бросила мужика баба — мне-то какое дело?»

Но больше в этом деле Ларе пока не за что было зацепиться, и она убедила себя в том, что отступать сейчас нецелесообразно.

«Нива» свернула на одну из небольших улочек и, проехав несколько метров, остановилась возле старенького двухэтажного дома. Наташа расплатилась, покинула машину и вошла в подъезд. Через несколько секунд в одном из окон на втором этаже загорелся свет. Видимо, женщина жила именно там. Примерно через полчаса свет погас. Лариса постояла еще немного, потом развернулась и поехала к ресторану. Там она отдала ключи от машины Михаилу и поблагодарила всех за помощь. Кто-то тронул ее за плечо. Это была Марина. Вид у нее был утомленный.

— Ну, так что, вы разобрались с ним? — спросила она.

— Почти, — коротко ответила Лариса, не вдаваясь в подробности. — Вы можете ехать домой, спасибо вам за помощь. Дальше мы разберемся сами.

— Но я хочу быть уверена, что моя жизнь вне опасности! — вскрикнула Садовникова. — Я понимаю, что вам важнее всего раскрыть преступление, но меня-то волнует моя безопасность!

— Я понимаю, — устало отозвалась Котова, не став напоминать женщине, что если бы Лариса сама не настояла, то та так и сидела бы сейчас одна, трясясь от страха и не зная, что предпринять. — Думаю, что вам ничего не грозит. Естественно, мы продолжим работу. Если вдруг выяснится, что вам что-то угрожает, мы тотчас же свяжемся с вами, предупредим и скажем, что делать дальше. А пока успокойтесь и езжайте домой.

Марина скептически и довольно суховато произнесла:

— Спасибо.

С этими словами она развернулась и быстро пошла к выходу.

Лариса позвонила полковнику Карташову, и тот вскоре «пробил» адрес. В квартире, куда зашел преследователь Садовниковой, действительно был зарегистрирован — Кузьмин Петр Иванович. С этим все было в порядке. Теперь необходимо было выяснить, что же он представлял собой на самом деле, этот профессор Плейшнер начала двадцать первого века в российской глубинке? Отличия заключались лишь в том, что Кузьмин был помоложе, следила за ним не служба СС и бросаться вниз головой ему не пришлось.

Глава 6

Лариса вздрогнула и проснулась. Она не помнила, что видела во сне, но ощущение осталось преотвратное — какой-то безысходности и неспособности справиться с ситуацией. Словно ее затягивает в мутное болото все глубже и глубже.

Подниматься с постели не хотелось. Настроение было паршивое. Собственно, с чего ему быть хорошим? Муж по случаю стресса пил как свинья уже третий день (а если считать начавшийся сегодняшний, так уже и четвертый), и непонятно было, поедет он на работу или нет. Это как раз волновало Ларису меньше всего. А вот будет он снова пить или нет — вопрос более интересный.

Но и Настя хороша — подкинула, что называется, проблемку! Черт знает что! Первый раз такое, чтобы дочь попала в переплет. С другой стороны, куда деваться, все-таки восемнадцать лет, она уже взрослая. И, наверное, влипать в какие-то истории она неизбежно будет время от времени. Лишь бы не в такие «веселые», как нынче.

Настя оказалась легка на помине и заглянула в комнату к матери.

— Ты не видела мои серые шлепки? — поинтересовалось чадо, уже причесанное и слегка подкрашенное. — А то найти не могу. С добрым утром, кстати.

— М-м-м, — невнятно откликнулась Лариса, приподнимаясь на локтях и пытаясь стряхнуть с себя остатки сна.

Потом прикрыла глаза, вспоминая, где может находиться обувь дочери. И откликнулась:

— Ты внизу смотрела? В шкафу?

— Да там зимний хлам, — отмахнулась Настя. — Сама знаешь, я туда свои вещи не кладу никогда. Ладно, пойду еще поищу!